Сокровище нации

Завершился восьмой международный театральный фестиваль «Александринский». Изначально задуманный как смотр спектаклей национальных театров—то есть имеющих особое, а иногда и исключительное значение для культуры своей страны,— этот фестиваль в известной мере обезопасил себя от сомнений в качестве привозимых гостями постановок: это не вопрос искусства, а вопрос статуса. Иногда эти два обстоятельства счастливо совпадают, и «самым главным» театром страны оказывается тот, где на самом деле происходит нечто художественно значимое, иногда это просто инерция многолетней, а то и многовековой традиции. В этом случае зрители имеют возможность судить о том, как то или иное государство воспринимает театральное искусство и, соответственно, делать некоторые выводы об уровне культурного развития самого государства. Тоже небесполезный опыт.

ФОТО © simon kane предоставлено пресс-службой Александринского театра

Александринский театр показал на фестивале два собственных спектакля: «Воспоминания будущего» Валерия Фокина на Главной сцене театра и «Теллурию» Марата Гацалова на Новой сцене. Концептуальный контраст текстов Лермонтова и Сорокина, постмодернистская игра с мейерхольдовским шедевром в одном случае и «деконструкция» остроактуального романа в другом – на самом деле, если бы было необходимо получить наиболее полное впечатление о состоянии дел, умов и профессиональных кондиций в современном российском театре, то достаточно оценить этот неслучайный александринский «дуэт».

Францию на Александринском фестивале представлял театр «Вивариум студио», возглавляемый Филиппом Кеном (в этом году режиссер стал художественным руководителем знаменитого французского театра Нантер-Амандье). В контексте фестиваля «Вивариум студио» – это «неправильные французы», «неправильный» не первостепенный театр. «Правильным» театром была бы Комеди Франсез, как раз и пребывающая в статусе «национального достояния». Но Комеди Франсез в Петербург уже приезжала, а гастроли «Вивариум студио» оказались неожиданным подарком. Оттого что «неправильные пчелы дают неправильный мед», этот мед делается только слаще.

Спектакль Swamp club («Болотный клуб») Филиппа Кена не имел никакого отношения к классической национальной драматургии и не решал никаких судьбоносных для сегодняшней Франции исторических задач, зато оказался превосходным образцом современного искусства, ироничного, презирающего патетику, энигматичного и вызывающе лишенного агрессии.

На Новой сцене Александринки соорудили огромный стеклянный куб, в нем происходила какая-то жизнь, играл настоящий симфонический ансамбль, тут же располагался SPA-салон, а вокруг простиралось натуральное болото – с травкой, кустиками, цаплями и всевозможной живностью (представленной в основном в виде чучел). Незабываемым театральным впечатлением оказался выход гигантского крота – хранителя здешних таинственных экологически чистых мест.

Не успели зрители – вместе с новоприбывшими членами «Болотного клуба» – привыкнуть к экзотическим правилам и насладиться расслабляющей медитативной атмосферой, как выяснилось, что всей экосистеме грозит некая смутно формулируемая опасность, и надо спасаться и спасать крота. Все ли цапли уцелели от неведомой напасти, определенно сказать невозможно, но, безусловно, самым ценным достоянием «Болотного клуба» была удивительная безмятежность и терпеливая кротость населяющих его неутомимых существ. «Экологически чистые» эмоции, не загрязненные ни страхом, ни тревогой, ни суетой, оказались главным сокровищем заповедного мира, выстроенного Филиппом Кеном.

Принципиально иное пространство было предъявлено публике в спектакле Национального венгерского театра «Йоханна на костре» – оратория Артюра Онеггера на текст поэмы Поля Клоделя «Жанна д,Арк на костре» в постановке Аттилы Виднянского потребовала участия трех хоров, огромной массовки, большого оркестра, вокалистов, танцовщиков, драматических артистов и детского коллектива. Оркестранты старались не задевать смычками зрителей первых рядов, в ложе появлялись актеры, облаченные в костюмы адских свиней (дьявол подстерегал святую Жанну в самых разнообразных обличиях), на сцене сооружали монументальную конструкцию из растерзанных книг...

В общем, «огромные массы масс», едва поместившиеся в пространство Александринки, пытались представить зрелище, достойное средневековой мистерии. Однако вместо «тотального театра» публика увидела, скорее, образчик театра тоталитарного – архаичного, помпезного, высокопарного, изобилующего нравоучительными банальностями и тяжеловесными метафорами, поэзия из которых исчезла еще в прошлом веке.

Завершился Александринский фестиваль спектаклем английского театра «Глобус». Доминик Дромгул, нынешний худрук театра, поставил комедию Шекспира «Сон в летнюю ночь». Как известно, свой Национальный театр в Англии есть, и весьма успешный. Но «Глобус» – это одновременно и больше, и меньше, чем просто театр: это мечта о театре, вдохновенная фантазия, вечно стремящаяся к недостижимому идеалу. Тщательно реконструированное в 1997 году здание театра, построенное в трехстах метрах от «того самого» шекспировского «Глобуса», само по себе является фантастическим театральным аттракционом. Здесь – на глазах у стоячего партера, под открытым небом, при естественном освещении, на фоне несменяемых декораций, в елизаветинских костюмах – играют в театр Шекспира.

Однако любые самые искренние и честные попытки сыграть «как тогда», четыреста с лишним лет назад, заведомо обречены на провал – слишком уж изменились с тех пор представления об актерской игре, о том, что такое «простота и естественность» на сцене. Если бы вдруг на самом деле удалось воспроизвести аутентичный вариант спектакля шекспировских времен, не показалось ли бы это всего лишь пародией на легенду? (Похожим вопросом задавался и Валерий Фокин в «Воспоминаниях будущего», обращаясь к «Маскараду» Мейерхольда.)

Но, с другой стороны, зрителей до сих пор смешат или пугают старинные «шутки, свойственные театру», фривольные ужимки и потешные гримасы, отрезанные бутафорские головы и потоки крови (в «Глобусе» играют не только комедии), внезапно упавшие штаны и неожиданные пинки и падения, лукавые актерские апарты и подмигивания партеру. В этом парадоксе и состоит главный трюк сегодняшнего «Глобуса»: стилизуя свои спектакли под постановки елизаветинских времен, этот театр остается современным.

Переполненный разнообразными гэгами «Сон в летнюю ночь», где на фоне нарисованного на куске холста волшебного леса сновали одетые в шкуры, кожу, перья и звериные маски мифические существа во главе с похожими на кельтских богов Титанией и Обероном, где квартет влюбленных упражнялся в поэтической риторике и атлетизме, на бегу решая свои любовные проблемы, а «афинские ремесленники» из самодеятельного театра неутомимо сыпали шутками, в которых XVI век преспокойно смешивался с XXI, показался публике освежающе простодушным. Количество и качество профессионального мастерства, затраченного на это «простодушие», не может не восхищать: создать иллюзию простоты, при этом ни на секунду не заставив скучать, – это изысканное искусство. В конце концов «публике нужно одно и то ж», – пел шекспировский Шут.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 208 (5334) от 06.11.2014.