Ольга обожает Виолетту

Петербурженку Ольгу Перетятько знают и любят сегодня и в Париже, и в Вене, и в Берлине, и в Милане, и много где еще. Но лирико-колоратурное сопрано можно все чаще услышать и в Мариинском театре, где она когда-то начинала карьеру, будучи артисткой детского хора. На фестивале «Звезды белых ночей» Ольга исполнила партию Виолетты в «Травиате» Верди, а 5 июня дебютировала в Концертном зале Мариинского театра в концертном исполнении оперы «Царская невеста» Римского-Корсакова – в партии Марфы. Ольга ПЕРЕТЯТЬКО рассказала музыковеду Владимиру ДУДИНУ о том, как легко чувствует она себя в русской опере и почему русские сочувствуют злодеям.

ФОТО Dario Acosta предоставлено пресс-службой фестиваля

– Вы выступили в «Травиате», которую продирижировал сам Пласидо Доминго. Доводилось прежде встречаться с маэстро на сцене?

– Первый раз с Пласидо-дирижером мы встретились в Париже на финале его конкурса «Опералия», где маэстро дирижировал концертом лауреатов. А спеть вместе в первый раз пришлось только в этом году на Венском оперном балу. Пласидо Доминго для меня, как и для любого певца, думаю, – фигура знаковая, так как такое творческое долголетие – мечта каждого из нас.

– Наверное, когда дирижирует Доминго, солисты чувствуют себя, как птицы в полете?

– Конечно, ощущалась его особая поддержка, ведь он знает, где нужно быть особенно внимательным, как важно для певцов физическое состояние в момент исполнения. Он сам певец, и поэтому как никто другой чувствует, что переживает солист на сцене.

– На вашем счету участие уже в нескольких постановках «Травиаты». Чем отличается от остальных спектакль в Мариинском?

– Мне очень понравился спектакль Клаудии Шолти! Конечно, пришлось привыкнуть к движущемуся механизму – «карусели», но в целом спектакль удобный и красивый, вполне консервативный и очень эстетичный. Как говорят по-немецки – Sangerfreundlich, то есть «дружелюбный для певцов».

– Насколько эта партия «прижилась» в вашем голосе?

– Я обожаю Виолетту. После такого количества Джильд в «Риголетто», которые мне пришлось исполнить в этом сезоне, Виолетту петь легко. В чем-то эта партия даже проще, чем Джильда, и, конечно же, приносит полное удовлетворение исполнителю. В следующие годы Виолетту я буду петь все чаще, чему очень рада.

– Вам предстояло исполнить здесь и Марфу в «Царской невесте» Римского-Корсакова. Все говорят, что петь русскую оперу трудно. Почему, на ваш взгляд? Есть ли основания для такого утверждения?

– Не знаю, кто это говорит. В каждой музыке есть свои сложности, поэтому я не могу поддержать мысль о том, что русская музыка как-то особенно трудна. Просто существует определенный репертуар, подходящий определенному голосу. Из русского репертуара я пою большие камерные программы, включающие сочинения Римского-Корсакова, Рахманинова, Чайковского. Из оперных партий уже были исполнены «Соловей» Стравинского, частично Людмила в «Руслане и Людмиле» Глинки, два раза Марфа в «Царской невесте». У меня нет возможности исполнять русскую музыку чаще, поскольку в основном я занята в итальянском репертуаре.

– Видеозапись спектакля «Царской невесты» с вашим участием недавно получила престижную награду. Что вы могли бы рассказать о работе над этой партией с режиссером Дмитрием Черняковым и Даниэлем Баренбоймом в Берлинской государственной опере?

– «Царская невеста» принесла мне целых три награды: лучшая певица года в Германии, приз итальянской оперной критики им. Аббиати и за лучший DVD года. О режиссере же Дмитрии Чернякове можно говорить все, что угодно, однако его постановки всегда вызывают особенно пристальное внимание прессы и критики. Маэстро Баренбойм прекрасно работал над звуком, и результат оказался потрясающим! Работая с любым дирижером, над любой оперой, ты понимаешь, что, какой бы национальности ни был, он будет стремиться вносить свою душу, свои ощущения и переживания, свою культуру, все свои знания и представления о музыке и жизни. Для нас, музыкантов, неважно, сколько раз мы исполнили то или иное произведение, а важно, с кем когда и что мы в тот момент чувствовали. С Баренбоймом была незабываемая работа, и я с нетерпением жду творческого слияния и с Валерием Абисаловичем Гергиевым и оркестром Мариинского театра.

– Вашей соперницей – отравительницей Любашей в «Царской невесте» – будет Ольга Бородина. Волнуетесь выступать рядом с ней?

– Ольга Бородина будет моим партнером по сцене, а не соперницей. Да и общих сцен в опере у нас нет, к сожалению. Я жду не дождусь встречи с Ольгой Бородиной, хочу поучиться ее сценическому мастерству, понаблюдать за ее работой, это всегда очень полезно. Я считаю, что главные герои в этой опере – «злодейская» пара Грязного и Любаши. По моим наблюдениям, только в русской литературе и музыке зритель может сопереживать именно злодеям.

– А почему русскому человеку свойственно сопереживать злодеям?

– Сложно сказать. Так повелось: человек-то он хороший, да отравил, но из-за любви, не заметив, как сам стал жертвой. Григорию Грязному и Любаше, этим двум пассионариям, сопереживаешь больше, чем ни в чем не повинной Марфе. Леди Макбет у Шекспира и Верди так не сопереживаешь, а вот за Любашу – сердце разрывается. Может быть, это только у меня так...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 099 (5716) от 06.06.2016.