О гордецах и прелестницах

Увидев в рекламе котенка, мы умиленно восклицаем: «Какая прелесть!». Очаровательна разрумянившаяся девочка с растрепанными локонами и обворожительной улыбкой. Используя слова, описывающие наш восторг при виде привлекательной девушки или обаятельной картинки, мы совсем не задумываемся о происхождении этих слов. Так ли безобидна эта «прелесть»? Так ли невинно «очарование»? Какой смысл спрятался в «обаянии» и «восхищении»?

ФОТО Asaf Eliason/shutterstock.com

Ответы на эти вопросы мы можем получить, всмотревшись в историю этих слов. Обратимся к Словарю В. Даля. «Прелесть» – это «что обольщает в высшей мере; обольщение, обаяние; мана, морока, обман, соблазн, совращение от злого духа». А чары (благодаря которым источается очарование)? Это «волшебство, волхвованье, колдовство, знахарство; обаяние, мара, морока: чернокнижие, кудесничество; наговоры или заговоры». Другие слова тоже отличаются своими толкованиями от современных: «восхищать» означает «восхитить кого, похищать, выхватывать, уносить, уводить силою; увлекать в высоту», а «обвораживать» – «околдовывать, очаровывать; обаять, оволхвовать, окудесить, обойти, озевать, ошептать, заговорить; обморочить, наслать мороку, мару, ману».

Для уточнения исторического смысла заглянем в этимологический словарь, например, М. Фасмера. Оказывается, «обаяние» происходит от слова «баять», то есть «заговаривать». И даже без словаря мы понимаем, что «обворожительный» происходит от слова «ворожить», а «пленительный», несомненно, способен «взять в плен». Все эти слова ранее явно были связаны с отрицательным воздействием, лишающим воли и сил к сопротивлению человека, которого завлекают, обольщают и очаровывают.

С течением времени слова, обозначающие привлекательность, обаяние и подобные качества, постепенно начинают сдвигаться от негативной оценки к положительной. Для Даля, автора словаря XIX века, еще жива связь этих слов с мороком, кудесничеством, похищением. Но словари ХХ века фиксируют только положительные значения этих слов. Впрочем, иногда языковая память подсказывает нам, что за положительным значением скрывается более тонкий и не особо приятный смысл. Например, когда говорят о женских «прелестях» именно во множественном числе, «приятность» этого слова сильно снижается. Иногда оно как будто случайно оказывается в «неприятных» контекстах, сниженных или иронических (вроде «не надо здесь трясти своими прелестями»).

Двойственность значения слова «прелесть» была подмечена переводчиками «Хоббита» и «Властелина колец». Один из главных персонажей этих книг, несчастный бывший хоббит Голлум, полностью находится во власти Кольца Всевластья, которое в оригинальном тексте он называет precious. Английское precious вообще-то означает «драгоценный, дорогой, любимый», но очень точно переведено на русский как «прелесть». Несчастный Голлум пленен, очарован своей «прелестью», собственно, это практически единственное, что его интересует. Но в итоге «прелесть» разрушает его жизнь и приводит к гибели.

В современном русском языке сохранилось понимание прелести как соблазна, правда, в узкой сфере употребления – церковной. Духовная прелесть – самообман и гордыня, лесть и слишком высокое мнение человека о своем достоинстве и совершенстве. Прелесть духовная часто подстерегает монаха на его молитвенном пути, и ему следует бороться с нею.

У истока прелести всегда находится гордость. Это еще одно слово, проделавшее сложный путь и сменившее негативное оценочное значение на положительное. Этимологические словари (Фасмера, Крылова, Шанского) сходятся на том, что это слово родственно латинскому слову gurdus – «глупый» и изначально имело отрицательный оттенок – «дурной, глупый, надменный». А ведь сегодня гордым мы называем человека, обладающего чувством собственного достоинства, а также испытывающего удовлетворение от достигнутых успехов. Отец гордится успехами сына. Гордый человек независим и смел.

Конечно, словари отмечают и негативное значение: высокомерный, надменный. Но оно не первое и не второе, а обычно завершает список значений. Между тем консервативная церковная сфера не знает положительных смыслов в слове «гордый», а гордость понимает как один из семи смертных грехов и для обозначения этого понятия использует слово «гордыня» – вот уж где и в помине нет ничего «достойного» и «уважительного». Общелитературному языку удалось сохранить негативную оценку только в некоторых производных словах: «гордец» и «гордячка».

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 067 (5440) от 16.04.2015.