Новая Саломея

Елена Стихина дебютировала на Новой сцене Мариинского театра в заглавной партии в премьере оперы «Саломея» Рихарда Штрауса, исполненной под управлением маэстро Валерия Гергиева. А вскоре после премьеры она впервые спела здесь и партию Лизы в «Пиковой даме» Чайковского. Обладательница приза зрительских симпатий, полученного на конкурсе «Опералия» Пласидо Доминго в прошлом году, она и от петербургской публики получила шквал оваций. В апреле Елена СТИХИНА готовится спеть в Мариинском партию Леоноры в «Силе судьбы» Верди. Об этом беседовал с ней музыковед Владимир ДУДИН.

ФОТО из архива Е. СТИХИНОЙ

- Елена, вы так ярко дебютировали, многим интересно, откуда вы, где вы родились?

- В городе Лесной Свердловской области. Никогда не думала, что по окончании школы свяжу свою жизнь с академической музыкой, с оперным театром, имея за плечами лишь музыкальную школу по классу фортепиано. Правда, когда в девятом классе мы проходили тест на профориентацию, выяснилось, что я должна быть артисткой. Мама долго смеялась. Через два года я сказала ей, что хочу поступать в консерваторию, мама была потрясена. Но я бесконечно благодарна родителям, что они мне не сказали «нет» и помогли, нашли средства, хотя это им было непросто. Мы собрались и поехали поступать в 2004 году в Московскую консерваторию.

- Почему именно в московскую?

- В силу своего неведения я даже не задумывалась, что можно поехать в какой-то другой город, кроме Москвы. Возможно, сыграл свою роль тип мышления человека с периферии, стремящегося в столицу. Я считала, что лучший вуз - Московская консерватория. Поскольку в моей семье нет музыкантов, никто не мог мне ничего другого посоветовать и сказать, что консерватории бывают разные, что они есть и в Екатеринбурге, и в Петербурге.

- Вы поступили без звонков и связей?

- А у меня и не было никаких связей. Никого не было. Меня взяли на подготовительный курс, где я отучилась два года, после чего поступила на курс. Причем меня приняли, несмотря на отсутствие в моем образовании музыкального училища. За это доверие я очень благодарна, поскольку мне сразу дали возможность попасть в благоприятную музыкальную среду. Я была счастлива, что поступила к такому педагогу, как Ирина Ивановна Масленикова, у которой училась до третьего курса. Но заканчивала я у другого замечательного педагога - Ларисы Борисовны Рудаковой.

- О чем мечтали по окончании консерватории?

- Я стажировалась в Центре оперного пения Г. П. Вишневской, но, к сожалению, Галину Павловну там уже не застала. А училась там у Маквалы Филимоновны Касрашвили - бесценного педагога с огромным опытом и прекрасного человека. Именно она развеяла все мои сомнения, когда я позвонила ей и посоветовалась, могу ли петь Тоску. И услышала в ответ, что она спела эту партию в 28 лет и что у меня есть все основания тоже сделать это. Но с московскими театрами я не успела завязать отношений, а прослушалась в Приморский театр оперы и балета, куда меня тут же пригласили. Кто же знал, что совсем скоро он станет Приморской сценой Мариинского театра, а я - солисткой Мариинского театра.

- Как произошло знакомство с маэстро Гергиевым?

- Невероятно стремительно - на репетициях «Саломеи» Штрауса. Мне позвонили за 15 минут до оркестровой репетиции, когда я занималась совсем другими делами, сказав, что маэстро хочет меня послушать. К счастью, я была рядом с театром, быстро собралась, прибежала и прямо на сцене загримированная спела. Немного сумбурно все происходило, но, в конце концов, меня взяли в постановку и доверили петь в премьерный день, что для меня большая честь.

- Партия Саломеи - сложнейшая, изматывающая. Как вы выносите ее энергетически? Много энергии она поглощает?

- По музыке и образу Саломея очень сложна. Это мир, с которым я прежде не сталкивалась, никогда не пела Штрауса. Но в этой музыке есть что-то очень притягательное, какая-то затягивающая среда. Когда открываешь ноты, думаешь, что за музыка? Но в итоге она как будто проходит сквозь тебя.

- Не опасно сталкиваться с такой стихией?

- Думаю, что нет. Все, что естественно, не опасно. Я склонна все воспринимать с положительной точки зрения. Любую музыку стараюсь исполнять на территории любви. Я поняла это, когда пела Тоску. Меня однажды спросили, насколько оправданны слова из ее знаменитой арии Vissi d,arte «вся жизнь - искусство, вся жизнь - любовь»? Я задумалась и поняла, что так оно и есть: все всегда про любовь. Саломея - это безумная, но все равно любовь, это страсть, эротика. По крайней мере для меня так.

- Но ее любовь оказывается разрушительной.

- Трагедию породила невозможность любви. Я никогда не рассматривала эту оперу с точки зрения религии, да и оперный театр - светское заведение. Люди, чувства которых эта опера может как-то затронуть, должны прочитать либретто и сделать выбор - идти или нет. Вообще, для того чтобы отправляться в оперу, надо сначала прочитать, о чем она. Опера - это прежде всего театр. Изначально Саломея не испорченная женщина, а почти ребенок, ищущий правду. Танец семи покрывал - танец семи смертных грехов. Ее заставляют пройти испытание этим танцем, но ее светлая душа его не выдержала...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в наших группах ВКонтакте и Facebook