Не только любовь

В Год Стравинского в Мариинском театре решили провести и год юбилея Родиона Щедрина, 85-летие которого отметят в декабре. Год автора «Мертвых душ» и «Конька-Горбунка» открыли большим концертом с участием Дениса Мацуева, а продолжили премьерой оперы «Не только любовь» в Концертном зале в постановке режиссера-дебютанта Александра Кузина.

ФОТО предоставлено пресс-службой Мариинского театра

Театральному роману Мариинки с Родионом Щедриным десять лет. Он начался с концертного исполнения, а затем и постановки оперы «Очарованный странник» (режиссер Алексей Степанюк) в Концертном зале. Свою роль в развитии романа, кажется, сыграл этот самый новенький тогда Концертный зал, акустикой в котором занимался сам «доктор саунд» - Ясухиса Тойота. Родион Щедрин был изумлен элегантностью и акустическим совершенством нового зала, остающегося по этим качествам непревзойденным в России и одним из лучших в мире. И композитору ничего не оставалось, как доверить надежным дирижерским рукам свою музыку - симфоническую, оперную и балетную.

Перфекционист во всем, до того момента связывавший жизнь своих сочинений преимущественно с европейскими ангажементами, Родион Константинович как будто заново родился для российских слушателей благодаря союзу с Валерием Гергиевым. В его лице Гергиев получил «живого классика», продолжающего активно сочинять. Год за годом в Мариинском театре были поставлены почти все оперы и балеты Щедрина. На лейбле «Мариинский» записан ряд его произведений, в том числе видеозаписи «Конька-Горбунка» и «Левши». До последнего момента композитор приезжал в театр вместе с Майей Михайловной Плисецкой, которая, к счастью, успела побывать на премьерах «Анны Карениной», «Конька-Горбунка», оперы «Левша», написанной к открытию в 2013 году Мариинского-2, приезжала и на концерты мужа. На премьере оперы «Не только любовь», которую Родион Щедрин посвятил в 1961 году своей обожаемой Маюше, как он нежно ее называл, Майе Михайловне уже не суждено было побывать.

Преамбулой к опере «Не только любовь» стал концерт, состоявший из фрагментов из «Конька-Горбунка», Concerto dolce для альта и струнного оркестра с арфой, концерта для оркестра «Озорные частушки» и Второго фортепианного концерта, насыщенного какой-то бешеной энергией. Валерий Гергиев, разумеется, один из тех, у кого есть ключи к этой музыке, кто чувствует себя в ней как рыба в воде, однако всякий раз находя новые берега и внутренние течения.

Премьера трехактной оперы «Не только любовь» оказалась дорогим подарком юбиляру. Режиссер-дебютант постановки Александр Кузин, впервые столкнувшийся с оперным жанром, превосходно справился с материалом, сочетающим лирику, комедию и драму. При поддержке художника-постановщика Александра Орлова и художника по костюмам Ирины Чередниковой он мастерски освоил непростое пространство Концертного зала, в котором как будто совсем исчезли неудобные для постановок параметры. Придумав три березы от пола до потолка, он словно бы поставил зрителей в большой хоровод, придав залу форму круговой арены. Грамотный световик Александр Сиваев умело высветил нужные ракурсы больших и малых сцен.

В этой опере индивидуальное тесно переплетается с массовым, как, собственно, и было в России, очнувшейся после разрушительной Второй мировой войны. Все бытовое в постановке отодвинуто на периферию, а в центр поставлены яркие человеческие характеры, напоминавшие как оперных прототипов, так и героев советского кино - от «Судьбы» до «Афони». В любовном треугольнике из председателя колхоза Варвары Васильевны, городского пижона-одуванчика Володи Гаврилова (признающего не без самоиронии «Какой же я мужчина! Я - Володя...») и его преданной невесты Наташи проглядывали многочисленные оперные треугольники русской и зарубежной оперы.

В мрачной и внешне властной командирше Варваре, держащей в ежовых рукавицах разваливающийся колхоз, обнаруживалась беспомощная женщина, сходящая с ума от нелюбви, ею же самой и вызванной. Это блестяще удалось сыграть и проинтонировать меццо-сопрано Екатерине Сергеевой с ее страстной натурой. Володя, персонаж тенора Александра Трофимова, был одет по последней моде, щеголял снисходительными фразочками, от которых будто исходил аромат одеколона. Режиссер на славу поработал с оперными певцами над диалогами, преодолев их слабое звено - разговорную речь (в опере немало небольших разговорных сцен), насытив ее смыслом и отлично слушавшейся интонацией. Запомнилась и работа хора, который благодаря хормейстеру Павлу Теплову и строгому режиссерскому рисунку выглядел как интересный многоликий персонаж. Финальный «кадр», решенный в жанре коллективной фотографии, и вовсе стал эмблемой спектакля.