Не нужно быть гением, чтобы купить шедевр
Как уже знают наши читатели, в Николаевском зале Зимнего дворца до середины января будет гостить выставка «Эпоха Рембрандта. Шедевры Лейденской коллекции». Она демонстрирует коллекцию голландской живописи Золотого века, по качеству и масштабам превосходящую все известные частные собрания. Ее владельцы — американская чета Томас и Дафна Каплан — за последние пятнадцать лет сумели собрать более двух с половиной сотен произведений голландских мастеров XVII столетия.
Начало фамильному увлечению положили творения дизайнеров-модернистов ХХ века, коллекцию работ которых собрала супруга. А старые голландские мастера и особенно Рембрандт — с детских лет увлечение главы семьи. Миллиардер Томас Каплан международный инвестор, благотворитель и коллекционер. Сфера его финансовых интересов — поиск и разработка месторождений золота, серебра, платины и углеводородов. В лучшем парадном зале Зимнего дворца наш корреспондент Людмила Леусская беседовала с Томасом Капланом.
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
— Господин Каплан, как складываются ваши отношения с Эрмитажем?
— Мне представляется, что в музейном мире есть два магических и волшебных названия — Эрмитаж и Лувр. Мы имели счастье и честь открывать мировой тур нашей коллекции выставкой в Лувре. Это музей, который находится в Париже, где значительную часть года живет моя семья. Из Парижа мы отправились в Пекин, где в Национальном музее показали коллекцию, что тоже большая честь. Затем была выставка в музее Шанхая и в Музее имени Пушкина в Москве.
В Москве был потрясающий прием. Однако в имени Эрмитажа, в самом понятии, есть что-то трансцендентное, лежащее за гранью познания. Для меня это в значительной степени связано с коллекцией Рембрандта. Я много раз говорил, что если Амстердам можно назвать Меккой голландского искусства, то Петербург — Мединой.
Четыре года назад я приезжал в Петербург с семьей для того, чтобы показать им Эрмитаж и коллекцию Рембрандта в том числе. Они были потрясены картинами, которые и меня потрясают, в частности, полотном «Возвращение блудного сына». Когда год назад я сообщил семье, что Эрмитаж будет одним из тех мест, где мы будем представлять нашу коллекцию, они дружно сказали, что, скорее всего, это будет самое важное место, где она может быть показана.
— Перейдем к коллекции. Почему вы не дали ей свое имя, как это часто происходит у коллекционеров?
— Известный собиратель современного искусства Чарльз Саачи как-то сказал, что речь не о собирателях, а о коллекциях. Я довольно часто повторяю: не нужно быть гением, чтобы приобрести работы Рембрандта, нужно быть гением, чтобы Рембрандтом стать.
Мы пропагандируем не наши ценности, а искусство Рембрандта. Именно поэтому мы дали коллекции не свое имя, а имя города, который был ему родным. Таким образом, мы отдаем долг чести и уважения художнику.
Хочу сказать, что мы никогда не жили ни с одной из этих картин. Мы всегда считали, что наша миссия в том, чтобы изъять их из частного владения и лицезрения, представить публике. До открытия выставки в Лувре мы сохраняли анонимность. Но у коллекции уже была репутация «библиотеки», в которой книги, в данном случае картины, берут на время. В сорока музеях выставлялись наши картины.
— Выставлялись анонимно. Что заставило вас «выйти из тени»?
— Не было выбора, мы перешли рубикон. Хотя нас мало кто знал, все равно наша коллекция была крупнейшим частным собранием, которое предоставляло картины в музеи мира. Дело в том, что мы несколько иначе в сравнении с другими коллекционерами собирали работы художников: не покупали все подряд и не фокусировали внимание на какой-то одной картине. В нашем собрании чего-то не хватает, к примеру, нет пейзажей. Но зато есть люди, это главное в коллекции. Мы считали, надо не только показывать картины, но и рассказывать, что собой представляют написавшие их художники, какие сложные и интересные взаимосвязи существовали между ними.
Надо было собрать информацию и поместить ее в Интернет. Когда решение было принято, пришлось делать выбор — оставаться анонимными, как работают другие коллекционеры, или предоставить информацию широкой аудитории и выйти на свет. В это время Лувр и предложил нам представить нашу коллекцию. Он стал первым музеем, где мы показали лучшие работы.
— За время собирательства ваша самая большая радость и разочарование?
— Год назад я бы сказал так: самое большое разочарование — невозможность купить самую маленькую работу Рембрандта, находившуюся в частных руках. Но мы ее купили и покажем в продолжении тура в Абу-Даби.
Есть очень большое количество картин, которые я приобрел удивительным образом. Мне казалось невероятным, что удастся их получить. Например «Минерва» Рембрандта — шедевр, идеал того, что может сделать художник. Рембрандт мечтал стать художником, который пишет на исторические темы. Такие картины, как «Минерва», «Флора», относятся к тому периоду. Они отражают его страсть.
Для меня как для собирателя самым выдающимся моментом было приобретение картины Фабрициуса. У нас много работ Рембрандта, художников его круга и учеников. Величайшим учеником Рембрандта был Фабрициус. Его картин осталось очень мало, всего тринадцать, потому что он трагически погиб в молодом возрасте. Картина, которую мы купили, находилась в частных руках в коллекции аристократов на протяжении двухсот лет. Для собирателя работ Рембрандта и его школы приобретение этой картины можно сравнить с приобретением Святого Грааля.
Мне кажется, если бы Рембрандт увидел эту картину Фабрициуса, он бы сказал ему: ты достиг моего уровня. Я представляю себе этот разговор, мне от этого хорошо.
— Можно ли считать «Минерву» символом выставки? Вы часто ссылаетесь на эту картину, можно предположить, что для вас она любимая.
— Когда я говорю, что у меня нет любимой картины, это абсолютная правда. Каждая картина несет воспоминания. Воспоминания о том, когда я ее приобрел, у кого... У меня как у коллекционера любовь к картинам многослойная. Первый уровень эстетический, за ним много других.
Для меня неудивительно, что «Минерва» созвучна российскому духу. Когда я смотрю на нее, вижу Екатерину Великую. Минерва — богиня и мудрости, и войны. Она близка правительнице-философу, а такой была Екатерина. Важно и интересно, что Рембрандт именно женщине придает эти черты — черты мощи, внутреннего напряжения. Мы смотрим на «Минерву» и видим не классическую красавицу, а сильную, независимую женщину. Этот момент демонстрирует, что Рембрандт совершил в свое время революцию в живописи, которая потом была продолжена в истории искусства.
— Выставка в России по составу шире, чем в Лувре. Почему вы ее дополнили?
— Когда мы собирались в Китай, китайские музеи попросили расширить выставку. В Лувре было всего тридцать работ, нас попросили показать вдвое больше. Для Китая это была первая выставка голландской живописи, введение в ее историю. Мы импульс сохранили. В Россию привезли восемьдесят с лишним работ. Так поступим и в дальнейшем, когда в следующем году повезем выставку на Ближний Восток — в представительство Лувра в Абу-Даби.
— Вы показали коллекцию миру. Что дальше, сделаете паузу, будете строить музей?
— Мы продолжаем покупать картины. Я уже упомянул маленькую работу Рембрандта, приобретением которой так гордимся. Кроме того, в течение последнего года мы купили две большие работы Рембрандта, будем безусловно продолжать. Мы постоянно следим за тем, что происходит на рынке, когда возникает возможность что-то приобрести, это делаем. Что касается будущего, четких планов нет. Но картины в музеи для выставок будем предоставлять.
— Ваше впечатление от выставки в Николаевском зале Зимнего дворца и от идеи дополнить ее картинами из эрмитажного собрания?
— Лучшего места для представления нашей коллекции не могу себе даже представить. Как и для картин Рембрандта, потому что лучшие его работы находятся здесь. В Эрмитаже его духовный центр. Мне кажется, в России лучше, чем где-либо за пределами Нидерландов, понимают значение этого художника. Он стал частью российской культуры.
Впервые музей, в котором мы выставляем свою коллекцию, предоставляет для выставки свои работы. За это мы бесконечно благодарны. Такой прием позволяет увидеть связи, которые существуют между нашими коллекциями. Хранитель голландской живописи Эрмитажа Ирина Соколова предложила картины, которые великолепны сами по себе. Кроме того, они безусловно дополняют рассказ, который ведут произведения из нашей коллекции.
В целом в Николаевском зале Зимнего дворца выставка представлена элегантно.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 174 (6273) от 20.09.2018 под заголовком «Не нужно быть гением, чтобы купить шедевр».
Комментарии