«Наше положение безнадежно». 50 лет назад Андрей Кончаловский снял фильм «Дядя Ваня»

Как гласит легенда, летом 1970 года в центре Москвы встретились Андрей Кончаловский и Иннокентий Смоктуновский. Зашли в кафе «Мороженое» и вдруг решили: им нужно снять фильм. Выбор пал на пьесу Антона Павловича Чехова.

Кадр из фильма «Дядя Ваня»

Впрочем, во всех своих интервью Андрей Сергеевич Кончаловский эту версию подтверждает. Действительно, все решила случайная встреча, состоявшаяся на улице Горького. После разговора в кафе режиссер свернул в Гнездниковский переулок и направился прямиком в Госкино. Идею чиновники поддержали – не без трудностей, но довольно быстро утвердили и актерский состав, и сценарий фильма.

Конечно, дело было не только в самом процессе организации съемок в СССР, но и в том, кто просил. В багаже у молодого режиссера Андрея Михалкова-Кончаловского уже тогда насчитывалось несколько громких картин, совместная работа с Андреем Тарковским. Иннокентий Смоктуновский после «Гамлета» Козинцева был признанным актером первой величины. Тем не менее фильм «Дядя Ваня» вызвал ожесточенные споры критиков. Все как обычно: за что хвалили, за то и ругали.

Кадр из фильма «Дядя Ваня»

Одни обвиняли Кончаловского в том, что его фильм – «заснятый театр». Никакой натуры, лишь замкнутое пространство, в котором он «заточил» своих героев. Да и зритель во время просмотра ленты почти не выходит за пределы старого дворянского дома. Другие возражали: пьесы Чехова созданы для сцены, кино «размывало» их атмосферу, она ускользала как песок сквозь пальцы. Этим же приемом – единством места – Кончаловский «вернул» пьесам Чехова право быть на экране и показал, как нужно их снимать, чтобы сохранить мысль автора.

Впрочем, эти споры – для профессиональных критиков. Думается, что зрителю они не так интересны. Важнее, что фильм получился очень красивым. И сколько бы его не обвиняли в «театральности», он в хорошем смысле именно кинематографичен. Камера медленно, увлекая зрителей за собой, движется по длинной анфиладе пустынных комнат (оператором картины выступил гениальный Георгий Рерберг). Капли дождя падают с потолка прямо в рюмку на столе. Томно качается в кресле старая maman – героиня Ирины Анисимовой-Вульф. И становится понятным, почему жизнь однажды сблизила двух Андреев – Кончаловского и Тарковского. В какой-то период они были едины в том, как нужно эту самую жизнь отображать на экране.

Кадр из фильма «Дядя Ваня»

Главное в фильме «Дядя Ваня», как и в пьесе Чехова, атмосфера. Только порой кажется, что в изображении свойственной для русских меланхолии режиссер несколько превзошел драматурга: атмосфера его картины получилась гнетущей, тяжелой. В доме, где живет Иван Войницкий, его мать и племянница, повсюду следы запустения. Двери покосились, краска отходит от стен, на полу лежат старые газеты. Где-то вдалеке шумит гроза и дышит сад – но это все там, за окном. А герои здесь, в этом доме, где гибнет все живое, в том числе и человеческие души. Даже вынужденная экономия на пленке (съемочной группе не хватило цветного «Кодака», потому часть сцен пришлось сделать черно-белыми) работает на идею, в какие-то моменты делая фильм то более мрачным, то почти документальным.

Начинается фильм именно с демонстрации документальных материалов: газет, повествующих о страшном голоде в Поволжье, фотографий нищих деревень, изможденных от голода крестьянских детей, разоренных лесов и императора Николая II, позирующего на фоне убитого оленя. Позже доктор Астров, герой Сергея Бондарчука, показывает эти фотографии Елене Андреевне, одну из них – с деревенским мальчиком – вешает на стену дома. Идеалист, не выдержавший столкновения с реальностью, он сломлен, почти раздавлен жизнью.

Кадр из фильма «Дядя Ваня»

Дядя Ваня в исполнении Иннокентия Смоктуновского – сердитый, злой в своем отчаянии, его гложет несправедливость. Он завидует Серебрякову, его легкой, беспечной и внешне такой успешной жизни. Бондарчук и Смоктуновский вдвоем задают главный мотив всего фильма – безнадежность. Этот мотив поддерживает и Соня Серебрякова. В фильме Кончаловского все герои очень «земные», начиная именно с персонажа Ирины Купченко. Соня не ждет неба в алмазах, ее слова тяжелы и полны обид. Она то злится, то улыбается сквозь слезы. Она сильная, но огонек в глазах этой девушки загорается лишь на мгновение, чтобы тут же потухнуть. Свой монолог после отъезда Астрова она произносит, превозмогая боль, и в ее словах слышится безысходность.

Нет в этом фильме ничего про «осенние розы, прекрасные грустные розы». Не до роз всем его героям. Кроме, пожалуй, Елены Андреевны в исполнении Ирины Мирошниченко. Говорят, худсовет был против ее кандидатуры. Не жалуют в нашем кино красивых женщин – будто они виноваты, что порой кроме красоты в них не видят ничего другого. А ведь созданный актрисой образ удивителен: ее героиня словно Катерина в темном царстве – единственный источник света в мрачной как склеп усадьбе. Легкая, нежная, кокетливая, с копной пышных волос, с добрыми и грустными глазами. В такую женщину можно влюбиться, и не только от отчаяния. Именно она наполняет это дом воздухом, сама задыхаясь в его душной атмосфере.

Кадр из фильма «Дядя Ваня»

Профессор Серебряков в исполнении Владимира Зельдина не вызывает у зрителя ни раздражения, ни отторжения. Постаревший франт, иногда даже обаятельный, в меру брюзжащий и в меру высокомерный. В общем-то, если дать отпор его самовлюбленной наглости, вполне безобидный. Как очаровательно он поправляет волосы перед зеркалом, говоря, что жизнь его кончилась. Как легко он уедет из имения дочери, оставив обитателей этого неблагополучного дома страдать дальше.

Да, с отъездом профессора и его жены ничего не изменится. Не обретет этот дом тепло и уют, не принесет гроза его жителям облегчение и спокойствие. И сразу вспоминается телефильм 1986 года «Дядя Ваня. Сцены из деревенской жизни» по знаменитому спектаклю БДТ. Эти две ленты, словно в стихотворении Беллы Ахмадулиной, «слились и перепутались у уме». Смотришь на Смоктуновского в роли дяди Вани и видишь лицо Олега Басилашвили, слушаешь диалог Астрова-Сергея Бондарчука и доброй няни в исполнении Екатерины Мазуровой, а слышишь голоса Кирилла Лаврова и прекрасной Зинаиды Шарко.

Кадр из фильма «Дядя Ваня»

Как же умел Товстоногов, незаметно и точно, расставлять акценты, плести кружево из характеров, вести актеров и зрителей за собой, за своей мыслью – к чему-то очень важному. Фильм 1986 года оставляет в душе свет, ведь на экране царство детей: герой Олега Басилашвили плачет и страдает как ребенок, но он будет жить и обретет покой и счастье еще в этой жизни. Иного не может быть, ведь рядом с ним ангел – Соня в исполнении Татьяны Бедовой. Будет работать и не сдастся до самого конца умный, колючий и упрямый доктор Астров-Кирилл Лавров. Впрочем, шедевр, созданный Георгием Товстоноговым и телережиссером Евгением Макаровым, требует отдельного разговора.