Народная артистка России Тамара Абросимова отметила 60‑летие служения театру
В сентябре 2023 года народная артистка России Тамара Абросимова отметила 60‑летие служения сцене Театра им. В. Ф. Комиссаржевской. На вопросы редакции Тамара Михайловна отвечала в Доме ветеранов сцены им. М. Г. Савиной, где она живет.
ФОТО Sonder Quest on Unsplash
— Тамара Михайловна, вы — коренная ленинградка, но учились в московском театральном вузе. Как это произошло?
— Поначалу я училась в ленинградском Технологическом институте, где была очень хорошая театральная мастерская, которую вели замечательные артисты ТЮЗа Василий Павлович Костенецкий и Елизавета Петровна Авксентьева. Они делали добрые, хорошие спектакли. Там мы встретились с Андреем Мягковым, учились в одной группе, а потом пересеклись в театральной мастерской.
ФОТО предоставлено пресс-службой Театра им. В. Ф. Комиссаржевской
Знакомая девочка сказала, что приезжают педагоги из Школы-студии МХАТ и будут набирать студентов на актерский факультет. Я пошла за компанию. Прослушивание происходило в Карельской гостиной нынешнего Дома актера. Меня приняли. И последовали четыре счастливых года учебы в школе-студии у выдающегося педагога Виктора Карловича Монюкова.
— А затем вернулись в Ленинград.
— Это был 1963 год. Гремел «Современник», и я мечтала там работать. Вместе со мной тогда показывались Виктор Павлов и Олег Даль, говорили, что была и Людмила Гурченко, но я ее не помню. С сегодняшних позиций понимаю, что совершила тогда тактическую ошибку: нельзя было показывать отрывок из пьесы Розова «Вечно живые» — это святое, начало начал «Современника». К тому же не пришел на показ мой партнер, и мне согласился помочь актер театра Влад Заманский — удивительный человек, впоследствии знаменитый герой фильма Алексея Германа «Проверка на дорогах». Сейчас понимаю, что в диалоге с ним я проигрывала. Потом я узнала мнение комиссии, что мне не хватает непосредственности. Позже, когда уже показывалась в Театр имени Комиссаржевской, главный режиссер Мар Владимирович Сулимов очень смеялся, услышав, что я провалилась из‑за отсутствия непосредственности…
Так я попала в родную атмосферу. Мар Владимирович — мой крестный отец в профессии, он принял меня от моих учителей и не давал брать неверные ноты. Я играла роль Сонечки Мармеладовой в «Преступлении и наказании», его поставил специалист по Достоевскому Илья Ольшвангер, играла у Сулимова в спектаклях «Еще не вечер», «Джордано Бруно», в инсценировке романа «Иду на грозу» Даниила Гранина, с которым Сулимов дружил.
— За эти годы менялись руководители театра, что неизбежно вызывает брожение в коллективе. Как вы себя чувствовали в этих ситуациях?
— Только в зрелом возрасте я поняла, что актер не должен вообще в такое втягиваться. Но по отношению к Сулимову поступили очень несправедливо, в связи с чем более 20 артистов подали заявления об уходе, произошел раскол в коллективе. Я тоже подала заявление… Мара Владимировича вынудили уйти.
Потом театр возглавил Рубен Сергеевич Агамирзян, он прошел хорошую школу у Георгия Товстоногова, был у него вторым режиссером на «Оптимистической трагедии» в Александринке. Потом в БДТ поставил замечательный спектакль «Я, бабушка, Илико и Илларион» по Нодару Думбадзе.
Придя в Театр Комиссаржевской, Агамирзян вновь обратился к Думбадзе, поставив спектакль «Если бы небо было зеркалом», где я сыграла одну из своих любимых ролей — слепую девушку Хатиа. Думаю, это был один из лучших спектаклей Агамирзяна, он так хорошо все чувствовал, он же вырос в Тбилиси, был, можно сказать, ровесником героев — грузинских юношей военной поры. Спектакль получился, это укрепило авторитет Агамирзяна, уже потом он поставил знаменитую трилогию Алексея Толстого о русских царях. Тогда был очень важный, значительный период для театра.
— Вы работали с двумя старшими Боярскими. Общаетесь ли с младшим поколением династии?
— С Сергеем Александровичем мы играли «Горестную жизнь плута» по Ильфу и Петрову, он блистательно играл Кису Воробьянинова, а я «блистала» в массовке, это был мой дебют. А с Николаем Александровичем мы встретились в спектакле Сулимова «Еще не вечер», это очень славная, мудрая пьеса Веры Пановой о том, как любовь может выпрямить, спасти человека. Боярский играл главного героя, а я его дочку. Сейчас дружу с его доченькой Катей, которая написала книгу о династии Боярских, выпустила очень интересный сборник об истории и людях поселка Комарово.
Мишу Боярского я помню еще ребенком, когда он приходил к отцу в театр, потом с радостью следила за его успехами. Один раз мы вместе с его мамочкой Екатериной Михайловной смотрели фильм, в котором он снимался, и мне запомнилось ее лицо — как она была счастлива, какую испытывала гордость за сына!
— «Высокие, высокие отношения!» — эти слова героини фильма «Покровские ворота» стали уже поговоркой. Но у вас без всякой иронии были высокие отношения с Андреем Мягковым. Вы ведь очень дружили.
— Мы были влюблены друг в друга. Но я уехала учиться в Москву, и наша переписка прервалась. Хотя его письма я, естественно, храню до сих пор. Он через два года поступил в школу-студию и приехал в Москву. Я была уже третьекурсницей и от него ждала каких‑то шагов навстречу, но тут на горизонте появилась Анастасия Вознесенская… Они прожили долгую совместную жизнь. Но мы сохранили с ним добрые отношения, я видела все его работы. Боже мой, как я радовалась, когда он получил роль Алеши Карамазова, как возмущаюсь, когда его называют только Женей Лукашиным из «Иронии судьбы»! Он был непростой, но очень цельный, настоящий человек, я навсегда сохранила к нему нежное чувство.
— Вы называете имена, драгоценные для людей моего поколения, но молодые, боюсь, этих имен не знают.
— Одно из моих потрясений случилось, когда умерла Алла Соколова, актриса, драматург, автор знаменитой пьесы «Фантазии Фарятьева». Я поехала с ней попрощаться. В крематории Аллу Соколову провожали ее сын с женой и режиссер Владимир Бортко. И больше никого. Вот так река забвения уносит людей. Тем не менее мы с моей подружкой говорим вслед за Скарлетт О’Харой, героиней «Унесенных ветром»: «Мы еще застали сумерки богов». Наше счастье, что все это было.
— Мы знаем пьесы, в которых родственники вынуждают пожилых людей переселиться в дом престарелых. Вспомним хотя бы «Дальше — тишина» с Фаиной Раневской и Ростиславом Пляттом. Вы приняли решение переехать в Дом ветеранов сцены добровольно?
— Да, к удивлению и огорчению моих родных. Сестра поначалу даже обиделась, племянник отговаривал… Понимаете, когда ушел из жизни мой муж Александр Никитич, я утратила опору, меня просто подкосило. Это была верная, надежная рука, он работал инженером, но очень любил театр. Мне хотелось от всего отрешиться. Родственников я убедила, они побывали здесь, воочию увидели красивый дом, усадьбу, отличные условия.
У меня внутренняя связь с Домом ветеранов установилась давно, когда он был совершенно в другом состоянии. В 1964 году в Новочеркасске отмечался юбилей Веры Федоровны Комиссаржевской, и меня, молодую артистку театра ее имени, отправили туда прочитать письмо великой актрисы артисту Рощину-Инсарову. Со мной поехал человек из Дома ветеранов сцены Владимир Александрович Брендер, которому адресована последняя телеграмма Веры Федоровны из Ташкента: «Во Вселенной остается неизменным один лишь дух». Он и приобщил меня к этому дому, который Мария Гавриловна Савина создавала в начале ХХ века, чтобы у артистов был приют после трудной скитальческой жизни.
Со временем дом ветшал, протекала крыша, на месте домовой церкви находилась кухня. В трудные годы мы с коллегами старались помогать дому. На этот кусок земли, на эти разваливающиеся здания претендовали очень богатые люди. И вот несколько лет назад группа активных артистов и журналистов добилась передачи дома в ведение управления делами президента. Дом был спасен, отреставрирован, возрожден очень красивый храм Николая Чудотворца. Здесь проходят молебны, 21 сентября, в день рождения Савиной, состоялась торжественная служба…
— Иными словами, Тамара Михайловна, еще не вечер?
— Ну кто это может знать… Я долгое время играла моноспектакль «О жизни, смерти и любви» по произведениям Бунина, Чехова и Лескова о разных женских судьбах, о мимолетности счастья. Наверное, непредсказуемость и сложность женской судьбы — одна из моих главных тем. С удовольствием играю в спектакле-концерте «Я вернулся в мой город». И есть у меня спектакль по пьесе Шмитта «Если начать сначала», у нас он называется «Если бы знать…». Так вот, если начать сначала, я не хотела бы изменить свою жизнь. Ни о чем не жалею.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 192 (7521) от 12.10.2023 под заголовком «Еще не вечер».
Комментарии