На ниточках. Петербургский Театр марионеток имени Деммени отметит 100-летие

В декабре Театр марионеток имени Евгения Деммени отметит большой юбилей. Праздновать начнут заранее. Уже в сентябре здесь представят новый спектакль для самых маленьких зрителей «Книга чудес». В конце года выйдет «Спящая красавица» — с балетными вставками, разумеется. Необычные события запланированы на апрель. Но в подробности организаторы не вдаются, боятся сглазить. «Санкт-Петербургские ведомости» побывали в гостях у юбиляров накануне сезона и попробовали вдохнуть местный воздух без обязательного для такого случая перечисления почетных званий и наград.

ФОТО АВТОРА

«Чайка» на ниточках

— Ты зачем тут? Ты — рабыня Королевы, ты должна сидеть дома, а не бегать по дороге. — Я не рабыня. — Ты хуже, чем рабыня! Ты пленница! Тебя надо посадить на цепь! — В моей стране на цепь сажают только злых собак! Таких, как ты!

На сцене идет репетиция не в первый раз возобновляемого «Гулливера в стране лилипутов». Этот спектакль, впервые поставленный здесь в 1928 году, артисты называют своей «Чайкой», определившей лицо театра на десятилетия вперед. Из-за кулис хорошо видно, как на сцене копошатся забавные куклы-марионетки. От режиссера — только голос. Он грозен:

— Не хихикайте! Это отвратительно. Это надо запретить вообще.

Сбоку, далекая от творческих разборок, висит на ниточках Королева. Это повидавшая жизнь женщина, которая даже во тьме закулисья поблескивает усталым взглядом в сторону любопытствующего корреспондента: чего, мол, уставился.

Создается полное впечатление присутствия живого организма. И отнюдь не располагающего к завязыванию дальнейшего знакомства. Шестое чувство подсказывает, что лучше бы перебраться в зрительный зал и понаблюдать за процессом в большем комфорте.

Вид из кресел совсем другой. Пространство марионеток приобретает вполне естественные размеры. А вот лежащий Гулливер действительно кажется исполином. Ширма поскрипывает, она деревянная, не из пластика. Расписана так же, как и в 1936 году, когда Евгений Деммени придал спектаклю законченный вид. На персонажей скалится зубастое чудище. Все предельно далеко от нынешних привычно отлакированных лунтиков, с которыми нынешние дети соприкасаются в телевизоре, Интернете и супермаркетах. Никакого клубничного сиропа. Как и положено в настоящей кукольной реальности.

Место в кукольной иерархии

То, что куклы в итоге своей и человеческой эволюции стали символом уюта, безмятежности и счастливого детства, странно само по себе. Ведь смысл их появления заключался в том, чтобы скрыть от враждебного мира новую жизнь. Стать заместительной мишенью для внешних и внутренних демонов, принимая на себя энергетические удары. А то и явиться проводником, с помощью которого можно навести смертельный удар на неугодного человека. Чистый ужас.

И особое место в кукольной иерархии отводилось марионеткам, которых человечество знает как минимум со времен Геродота. Самые живые рукотворные создания сопровождали владельцев и во время мистических обрядов, и на карнавалах, откуда плавно перекочевали сквозь века и границы на русские ярмарки, составив конкуренцию петрушечным балаганам. А когда большой старой стране пришло время сломаться, и петрушки, и марионетки оказались на краю погибели — очень они любили критиковать все вокруг.

Случилось чудо. В сумрачном 1918 году в Петрограде начинает работать Государственный театр марионеток, основанный Любовью Шапориной-Яковлевой. В том же году начинается творческая карьера Евгения Деммени, которому суждено было в 1930 году принять в свой «Театр Петрушки» шапоринских марионеток и тем самым спасти их. Вполне возможно, что в ответ гонимые куклы с помощью накопленного веками волшебства сами сберегли будущего театрального теоретика.

Нынешний столетний юбилей театра удивителен. Его не должно было быть — так же, как и Евгению Сергеевичу Деммени было немыслимо уцелеть в крайне недобрые времена для потомственного дворянина, получившего образование в Николаевском кадетском корпусе и на офицерских курсах Пажеского корпуса. Но Деммени вопреки всему выжил среди чисток и репрессий. А его марионетки как поселились в 1937 году в самом сердце Ленинграда, так до сих пор и живут здесь — несмотря на то что это искусство всегда имело очень мало общего с официальными партийностью и идеологией.

Шекспир, балет и конъюнктура

Главный режиссер Театра марионеток Эдуард Гайдай совсем не витает в заоблачных высях, не отрицает важности конъюнктуры и старается в преддверии юбилея сохранить ясное понимание ситуации.

— Как в любой работе, связанной с искусством, у нас есть две крайности. С одной стороны — то, что хочется. С другой — объективная реальность, которая накладывает ограничения на все наши желания. Творческие люди всегда возмущались худсоветами и цензурой. Но цензура есть всегда: либо это государственная «огурцовщина», либо ее создает сам зритель. Мы вынуждены подчиняться ограничениям, которые задает нам жизнь.

Нынешний театр марионеток — для детей. Это изначальный парадокс, который многое ломает. Мы вынуждены как-то лавировать в зависимости от условий. От того уровня свободы, который нам предоставляет жизнь. Раньше кукольные режиссеры ставили Шекспира. Сейчас это, получается, пока бессмысленно в нашей ситуации — просто никто не придет. Труппа театра очень сильно художественно, тонально, творчески вложилась в постановку гоголевских «Игроков». Спектакль получился интересным. Но через полгода мы были вынуждены его списать. Потому что мы государственное предприятие. Нам платят зарплату за эффективное оказание услуг. «Игроки» оказались неэффективной услугой. Сначала люди приходили — знатоки, друзья. А потом друзья закончились. Мы посмотрели по билетам: заполняемость двадцать процентов. «Теремок» — заполняемость сто процентов. Ну и все.

Но когда мы говорим о детях, возникает своя проблема — новых технологий и восприятия. Сейчас репетируется «Гулливер в стране лилипутов». Последнее восстановление этого спектакля в 2001-м делал режиссер Николай Боровков. Он же работает и сейчас. «Гулливер» единственный из нашего репертуара сохранился в трех действиях. До семидесятых годов такой объем был нормой. Позже стали сводить три действия в два. Сейчас и два действия — это чересчур. Клиповое мышление, как оно есть.

Взрослые приучены играть в театралов. А дети не притворяются. Конечно, их можно заставить сидеть, как под прицелом автомата. Но для настоящего успеха их нужно увлечь действием на сцене. Если я вижу, что дети смотрят — это победа. В этом основная сложность: нам нельзя обманывать.

Нынешних детей, приученных к виртуальной реальности, не удивить тем, что восхищало раньше. Пятьдесят лет назад пошел канатоходец, и все замерли — а как он ходит, как удерживается. Сейчас большинству абсолютно все равно, как он ходит. Фокусы тоже не работают — как и все привычные ранее формы. А в театре кукол первична форма. Как делать это визуальное искусство, оставаясь театром и не превращаясь в шоу, — проблема. Но и особая возможность. Артисты делают свою работу здесь и сейчас. Это как разница между прямым эфиром и записью, между фонограммой и живым звуком. Пусть звук будет неочищенным, пусть прямой эфир получится не такой гладкий, как запись. Но это интереснее. И это чувствуют даже маленькие дети. Это единственное, что позволит театру задержаться в этом мире.

Юбилейная фишка

Главным спектаклем, которым в Театре Деммени встретят столетие, призвана стать «Спящая красавица». Эдуард Гайдай решил заодно посвятить представление двухсотлетнему юбилею Мариуса Петипа. Он взял либретто знаменитого балета и по нему, а не по тексту Перро, написал основу своего спектакля. В нем будет музыка Чайковского, помочь в работе обещал Николай Цискаридзе.

Марионетки, кстати, танцевать балет не будут. Пробовали — получается пародия. С помощью танца принц и принцесса встретятся во сне. Как именно, Гайдай не говорит. Но уверен, что театр сможет немного ознакомить детей с этим видом искусства и, может, подготовить будущих зрителей для Мариинки.

Расстояние от актера до марионетки большое. Порой к ваге — кресту, которым артист управляет куклой, — тянутся трехметровые нити. Относительна и власть времени над марионетками: в том же «Гулливере» играют куклы, головки которых сохранились с того самого 1936 года. Выходит, что искусство марионеток большей частью зависит от зрителей, которым предстоит решить, брать ли с собой в будущее подвешенную на тонких нитях кукольную сказку.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 166 (6265) от 10.09.2018 под заголовком «На тонких нитях радости и страха».