На фоне Гоголя... и птичка вылетает

В «Балтийском доме» состоялась премьера спектакля «Тарас». Хочется по привычке добавить «Бульба» и «по повести Гоголя», но театр не дает нам такой возможности. На сцене совершенно самостоятельное произведение.

ФОТО предоставлено пресс-службой театра

Авторы вдохновлены не столько литературным первоисточником, сколько его мотивами, актуальными как для средневековой Европы, так и для современного мира. Позволю себе цитату из Гоголя: «Бульба был упрям страшно. Это был один из тех характеров, которые могли только возникнуть в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена до тла неукротимыми набегами монгольских хищников... когда бранным пламенем объялся древле-мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы... Это было... необыкновенное явление русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед».

Прошу прощения за столь пространный «ликбез», но иначе трудно объяснить, что же за магнит таит в себе эта повесть, которую со школьной скамьи все помнят главным образом по нескольким расхожим цитатам и истории про то, как козаки воевали с поляками, Андрий влюбился в панночку, а отец его убил со словами: «Я тебя породил, я тебя и убью!». Дело, конечно, в другом. Характеры и страсти, кипящие в «Тарасе Бульбе», поражают библейской мощью и мифологичностью. Эта история вечная.

Так ее почувствовали и авторы спектакля — драматург Михаил Башкиров, режиссер Сергей Потапов и сценограф Михаил Егоров. То, что они родом из Якутии, не просто насытило действие таинственным духом шаманских обрядов, атмосферой язычества. Их «Тарас» — это взгляд со стороны, непредвзятое суждение о людях и судьбах. Так театр из Саха вглядывался в «Короля Лира», так японское кино видело «Макбета», так Някрошюс познавал Чехова... Музыка Фаустаса Латенаса тоже отрывает историю от этнических корней, помещая в более широкий контекст, примиряя Восток и Запад. Только раз звучит в спектакле песня донских козаков: «Не для меня придет весна и сердце девичье забьется...», но и в ней мы не услышим национальных мотивов — одна тоска по недоступному счастью мирной жизни.

О мире трудно мечтать в условиях тотальной вражды и подозрительности. «Смерть врагам!» — этот призыв у героев в крови. Даже если кровь сильно разбавлена горилкой. Даже если на Сечи врага днем с огнем не сыскать. Мирная жизнь козакам в тягость. Они начинают бодаться друг с другом — кто в шутку, кто всерьез. Или специально выискивают врагов. Даже баб назначают врагами, предостерегая молодежь: «От баб все зло! Сторонитесь их, сынки!».

Андрей (Олег Коробкин) и Остап (Егор Лесников), может, и рады бы окунуться в суровую мужскую жизнь, но молодая кровь играет. И женское племя пока ни в чем не провинилось перед ними. К матери как к олицетворению нежности, любви и красоты тянутся не меньше, чем к отцу. Жена Тараса (Мария Шульга) через весь спектакль проходит легкой тенью — вечная женственность, сострадание и покорность. Муж почитает ее старухой и лишь в предсмертный час вспомнит свою первую ночь любви, да и то для того, чтобы повиниться перед уточкой, бившейся в сетях: хотел спасти, но позабыл... А сколько таких «уточек» было в его жизни?! (И не была ли та уточка гоголем — птичкой, столь близкой Николаю Васильевичу?) Птичек, к слову, в спектакле видимо-невидимо, они населяют пустое пространство огромной сцены, напоминая о мире и гармонии.

Любовь, отодвинутая козаками на обочину жизни, о себе все же напоминает. Присутствуя, правда, об руку со смертью. Выясняется, что любить-то герои разучились. И детей, и друзей, и женщин. В трагикомической сцене соблазнения Панночкой Тарас предстает несчастным стариком, от которого ждут чистой любви, а он может только растерянно спустить свои широченные штаны... И стать посмешищем для юной красавицы.

Леонид Алимов как нельзя лучше подходит для роли знаменитого козака. Трагизма в его герое не меньше, чем в Макбете, сыгранном им несколькими годами ранее. Его Тарас и упрям, и мудр, и слаб, и могуч, и справедлив, и хитер... А как напряженно, негромко, скрывая страдания и душевную муку, проводит он сцену с Андреем, убить которого — все равно что себя погубить и весь свой род уничтожить. Он и убивает — не разжимая объятий.

Родство с Гоголем в спектакле не педалируется, но присутствует. Панночка (Елена Карпова) и ее служанка-татарка (Анна Щетинина) явно залетели сюда из «Вия». Да и атмосфера действия пронизана фантастическим реализмом — эстетикой, которой Николай Васильевич заразил всю европейскую культуру XX века. В какой-то момент и тень Пушкина пролетает над происходящим: шляхтич Мякиш (Юрий Елагин), устало сетуя на народ, который «всегда к смятенью тайно склонен», говорит чуть ли не словами Бориса Годунова...

«Тарас» многослоен, сложен по театральному языку, при всей своей актуальности лишен категоричности — разве что твердо противопоставляет девизу «Смерть врагам!» заповедь «Не убий!».

Спектакль не похож на другие постановки «Балтийского дома». Однако родиться он мог только здесь, на сцене театра-фестиваля, где постоянно встречаются, сталкиваются, обмениваются идеями художники разных стран, разных эстетик и мироощущений... Зрителю будет нелегко расшифровать все послания постановщика, кого-то обилие метафор испугает. И все же надо признать, что Гоголю на сей раз повезло: спор о том, какой из славянских культур он принадлежит, решается положительно. Мастера из Якутии поставили его в ряд гениев мировой культуры.