Молодежный камерный оркестр выступил с концертом памяти Слонимского
Молодежный камерный оркестр петербургской Филармонии под руководством дирижера Ярослава Забояркина выступил в Большом зале Филармонии с концертом памяти Сергея Слонимского.
ФОТО Станислава ЛЕВШИНА/предоставлено пресс-службой Филармонии
Программа мемориального концерта включала единственное произведение Сергея Михайловича, три остальных принадлежали перу других композиторов: Василия Калинникова, Пауля Хиндемита, Георгия Свиридова. В этой не самой очевидной последовательности имен виделось не только стремление представить незаигранную малоизвестную музыку, но и желание дирижера расслышать в творчестве Слонимского возможные стилистические связи, обнаружить общую генетику их композиторского мышления.
Сергей Слонимский ушел от нас год назад, оставив большое камерно-инструментальное, симфоническое, кантатно-ораториальное, оперное и даже балетное наследие. А вместе с ним и множество вопросов, связанных с эстетикой и философией его творчества, особенно позднего. Яркий представитель ленинградско-петербургской композиторской школы, он всегда отличался литературоцентричностью, имея на то основания в виде прочных семейных традиций. Взять хотя бы несколько первых попавшихся на глаза названий: «Монодия по прочтении Еврипида», строфы «Дхаммапады», «Смерть Робеспьера»... В пользу литературоцентричности говорит и тяготение к жанру музыки со словом как питательной средой для воображения – романсу, песне и опере. Его оперы, к сожалению, не идут ни в одном театре – ни в Петербурге, ни в Москве, ни в России. Не случайно Георгий Праздников назвал композитора в проникновенном вступительном слове «музыкальным писателем».
В то же время главным объектом пристрастного внимания Слонимского всегда оставалась мелодия, задыхающаяся в мире торжества звукового хаоса. За нее он ратовал и даже выпустил книгу «Мелодика» в качестве учебно-практического курса для студентов консерваторий и музыкальных училищ. Концерт для скрипки с оркестром «Весенний», написанный в 1983 году и нечасто исполняемый, в том числе из-за его трудности, как раз и представил композитора как поборника мелодического начала. Носителем его выступает скрипка, звук ее взмывает ввысь, подобно засидевшейся в клетке вольнолюбивой птице. В нем причудливо сплетаются и вытаптывание земли, заданное Стравинским в «Весне священной», и чувственность, доставшаяся в наследство и от Рахманинова, и от восточного фольклора. Его концентрацией стала лирика второй части – «Романса», в ней можно было уловить даже блюзовые нотки из «Колыбельной» Гершвина из «Порги и Бесс».
Солисту Илье Козлову дышалось привольно вместе с чутким оркестром, в котором высоко развито ансамблевое мышление, чувство партнера, способность слышать друг друга. В финальной, третьей, части солист выдал ударную каденцию, вслед за которой вскоре последовало мажорное солнечное завершение.
Но начался концерт с Пяти пьес для струнного оркестра Хиндемита, написанных в 1927 году, за пять лет до рождения Слонимского. В их будто несколько утрированной, пасмурной серьезности, отсутствии мажорности слышался синтез традиций Баха вперемешку с конструктивностью задач нового времени. В них можно было расслышать и структурные черты, роднящие Хиндемита со Слонимским, – их желание музыкально осмыслять каждый момент своей композиторской повседневности.
«Серенада для струнного оркестра» Калинникова, похожая на вариацию к ми-минорному «Славянскому танцу» Дворжака, стала идеальным интермеццо программы, возможностью облегченно вздохнуть перед финальной частью программы – «Музыкой для камерного оркестра» Георгия Свиридова, написанной в 1964 году. Сильно пропитанный стилистикой его учителя – Дмитрия Шостаковича, этот цикл воспринимался как мощная рефлексия ученика на музыкальную философию учителя. Он образовывал парадоксальную арку к началу – Пяти пьесам Хиндемита, закольцовывая структуру концерта. При разнице темпераментов и идеологий обоих художников их музыка акцентировала внимание на исчезнувшем мажоре как главном признаке второй половины ХХ века.
В каждом из произведений Молодежный камерный оркестр, ведомый Ярославом Забояркиным, не скрывал своего родства с исполнительскими традициями «большого брата» – Заслуженного коллектива России Академического симфонического оркестра – с его любовью к чувственной, вокальной сочности струнных, стройности и соразмерности линий внутри оркестровых групп. Но демонстрировал и желание найти свою интонацию, чтобы быть услышанным.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 41 (6879) от 11.03.2021 под заголовком «Круг Слонимского».
Комментарии