Михаил Пиотровский: Мы все патриоты Петербурга. Город того требует. Он — матрица патриотизма и любви

В больших залах-трансформерах Главного штаба открылась выставка, посвященная Рериху.

Мы опасались, как там будут восприниматься картины. Опасения оправданные, Николаевский зал Зимнего дворца не все картины выдерживают. Как‑то показали там «Танец» Матисса. Он выглядел маленьким, как открытка. Оказалось, в Главном штабе размер залов не мешает, а, наоборот, «играет» с выставкой.

Выставка насыщена художественно и интеллектуально. Там два иконостаса больших размеров, сенсационные эрмитажные археологические находки, потрясающая археология Рериха, его картины… Вещи Древней Руси и Гималаев. Русь, сливающаяся с Гималаями, и Пакт Рериха.

Во Всемирном клубе петербуржцев Рерих провозглашен образцом петербуржца. Образцов у нас не так много — Рерих и Набоков. Они рано уехали, но оба сохранили память о нашем городе, где один замечательный ансамбль сливается с другим. По петербургским улицам ходишь, как по шпалерной развеске картин. Иногда мы об этом забываем, начинаем придираться к каждой детали. Дух петербургских улиц надо беречь.

Мне это напоминает нескончаемую полемику со многими руководителями города о необходимости Петербург сохранять, ничего не строить в центре. Всегда звучал аргумент: нельзя жить в городе-музее. Я на это отвечал: в музее жить можно, уж точно лучше, чем на судостроительном заводе. Сейчас время изменилось. Наши судостроительные заводы выглядят лучше, чем пятнадцать лет назад. Но тем не менее я продолжаю повторять: город-музей — особая экосистема, мир, в котором можно жить. У него есть особенности, это важно.

Петербург, как музей, насыщен историей. Чтобы эту историю понять, полюбить и оценить, требуются усилия. Мы часто слышим о том, что наш город холодный, чиновничий, кому‑то он кажется надуманным. Действительно, он строгий, но когда люди в него вживаются, начинают любить. Достоевский не любил Петербург. Но в своих книгах он создал город, который начинаешь понимать и воспринимать.

В последнее время я много говорю о терапевтической роли музеев. Она есть и у Петербурга. Петербургские улицы лечат душу и поднимают настроение. Не зря Агриппина Ваганова говорила про воспитанниц балетного училища: моих девочек воспитывает красота Петербурга.

По Петербургу можно ходить, как по музею. В последнее время летом в городе много марафонов, перекрываются улицы, автомобилисты ругаются. Этот город создан не для машин. Чтобы его видеть, надо ходить пешком. Думаю, и участникам марафонов нравится бежать по его улицам и мостам. Иначе они бы в садике бегали. Город создает ощущения музея, где тоже ходят пешком.

Музеи — самые демократичные учреждения в мире. Они открыты для всех. Экономика Эрмитажа не рассчитана на прибыль. Музей выбирает, кому давать льготы: многодетные семьи, семьи и участники СВО, пенсионеры. 25 % посетителей приходят в Эрмитаж бесплатно, 35 % — по билетам со скидкой. Критерий посещаемости музея не максимальное число посетителей, а сколько он может принять, учитывая его возможности, и сколько принимает бесплатно. Государство стоимость льгот не компенсирует. Есть сложившаяся система, с кого Эрмитаж берет деньги, кто их ему дает. Схема перетекания денег от обеспеченной части общества к менее обеспеченной в музее функционирует. Бесплатный билет оплачивает тот, кто заплатил за специальный визит в Эрмитаж. Плюс налоговые послабления.

Михаил Пиотровский: в современном мире представление музеев и культуры должно идти и через креативные индустрии

Музей сочетает демократичность с аристократичностью. Он требует от посетителей подтянуться, вести себя правильно, понимать, что есть некая планка, которой надо соответствовать. Иногда люди обижаются на то, что им надо выполнять правила. Для музея важна система ограничений и дисциплины. Сочетание аристократизма и демократичности свойственно и Петербургу. Город дисциплинирует в том числе и приезжих. В этом ему надо помогать.

Сегодня часто звучат слова: историческая память, традиционные ценности. Эти понятия нельзя навязать. Они рождаются в том числе и из ощущений, которые возникают в музее. Он сохраняет то, что вне его стен сохраниться не может. Приведу наглядный пример. В Эрмитаже есть изумительные урартские бронзовые чаши, найденные при раскопках Кармир Блура. Когда их нашли, думали, что это золото. Пролежав в земле несколько тысяч лет и находясь в музее, они не потемнели, звенят. У реставраторов есть теория: когда брали крепость, во время пожара была такая высокая температура горения дерева, что возникла нанопленка, которая защищает чаши. Памятники под открытым небом приходится реставрировать.

Музеи воспитывают уважение к истории и предкам. Выставка в Главном штабе не только о Рерихе, но и о его семье. Есть музей, который носит имя семьи Рерихов. Пример ценности семьи, воплощенной в жизни, деятельности, истории творческих людей. Они вели себя как семья, держались семьи.

Есть выставки, которые заставляют задуматься об исторических событиях, происходивших в нашем городе. Эрмитаж делал выставку, посвященную 100‑летию революции. Кто‑то думает, что штурм Зимнего дворца был, кто‑то, что его не было. При революции, ориентировавшейся на французскую, штурм должен быть. Значит, в каких‑то деталях это проявилось. Музей рассказал о том, что происходило на самом деле. Сегодня у нас на повестке дня выставка о декабристах. Посмотрим на декабристов взглядом из Зимнего дворца, как это делали на выставке про революцию.

Мы все патриоты Петербурга. Город того требует. Он — матрица патриотизма и любви. Патриотизм — иностранное слово. Его надо менять на гордость, любовь к Родине. Глубокое чувство любви и гордости воспитывается не сегодняшним днем, а историей. Нет лучшего воспитателя патриотизма, чем Галерея 1812 года, Фельдмаршальский зал, Зимний дворец. История музея, его коллекций воспитывает людей. В новом выпуске книги «Адреса Петербурга» есть рассуждения о том, какие архитектурные новшества внедрялись при разных императорах — технологии, стройки. Про все надо помнить.

Музей — матрица хорошего вкуса. Сегодня это тоже очень важно. Хороший вкус музея основан на науке, на знаниях. Музей формирует исторические образы. Эрмитаж открывает новые залы Галереи Петра Великого. Со времен Николая I создавались миф и история Петра. Эрмитаж его постепенно меняет. Если раньше Петр — царь-плотник, теперь он уже и щеголь, и парижский академик… Следующий на очереди Александр Невский, которого нам предстоит превратить в героя больше, чем в связи с историей его надгробия.

Музейная территория расширяется. В Петербурге два Эрмитажа — на Дворцовой площади и в Старой Деревне, где есть музейная площадь и пять зданий, куда начинают ходить местные жители, дети, школьники. Я запустил понятие музейно-театральный холдинг. Это музыкальные и театральные программы, спектакли, специально поставленные для Эрмитажа и Эрмитажного театра, фестивали… Насыщение музейными событиями жизни города. Мы расширяем музейную территорию выставками, эрмитажными центрами и Днями Эрмитажа в разных городах: в Тюмени, Новосибирске, Казани…

Эрмитаж иногда называют маленьким Ватиканом — государством в государстве. В императорское время он был в распоряжении Министерства двора, сейчас он находится под официальным покровительством президента РФ и у него отдельная строка в государственном бюджете. На мой взгляд, Эрмитаж не Ватикан, а маленький Петербург. Как и Петербург, он представляет собой конкурентное преимущество страны.

Есть громадный мир, в котором Запад с нами соревнуется. В частности, в сфере культуры. Все повернулись на Восток. Музеи создают свои центры в Аравии, Китае, они будут и в Индии. Эрмитаж представляет Россию, он может соревноваться с Лувром. Соревнование уже идет. Надо понимать, какие культурные посылы будут восприняты.

В связи с Всемирным клубом петербуржцев я часто говорю, что наш город можно любить одновременно с другими городами. Есть много людей в мире, которые, продолжая любить свои города, обожают Петербург. Он может быть второй любовью, это тоже его особенность. У многих Петербург вызывает восторги, но у кого‑то и раздражение.

Во время войны мы пережили блокаду и сейчас живем в блокаде. В 1917 году Эрмитаж бойкотировал советскую власть и считался ее врагом, как символ империи. После советской власти он был врагом для многих, как обломок советского режима. Сейчас он тоже обломок постсоветского режима и прообраз нового типа музея — суверенного, как наша культура. Музей и город и в этом похожи.

В Манеже Малого Эрмитажа открыта выставка «Со знаком С. П. Б.»