Михаил Пиотровский: Музей создаёт репутацию места. Репутация музея создаёт репутацию страны
Один из важных, на мой взгляд, итогов года — программа развития музеев, которую составил и представил президенту Союз музеев России. Это музейное видение процесса.
Сегодня используются три языка — гуманитарный, управленческий и цифровой. Это придумали не мы, а Высшая школа экономики. Наш документ написан на языке гуманитарном, языке музейного сообщества. Его надо перевести на язык управленческий.
Управленческий язык — язык бюрократии. Она бывает двух видов. Бюрократия Макса Вебера — то, что обеспечивает нормальное функционирование, и бюрократия по Кафке, где правила важнее сути.
Главное в программе: все, что мы предлагаем, можно показать на опыте работы музеев, в значительной степени Эрмитажа. Недавно прошли Дни Эрмитажа, где можно было видеть, как многое воплощается на практике.
Один из главных вопросов нашей программы — в чем заключается успех музея? Обычно считается, что показатель успеха — увеличение посещаемости. Не нужно ее повышать. Сейчас мир захлебнулся от туризма. Лувр разрушился из‑за того, что принимает 8 миллионов посетителей в год.
Оценка эффективности музеев — не арифметика, а алгебра. Я уже не раз говорил: критерием успеха может быть процент бесплатных посетителей. За них платят сами музеи, никто это не компенсирует. Значит, музей зарабатывает столько, что может себе это позволить. Эрмитаж 30 % посетителей посещают бесплатно. В этом году мы сделали каждый четверг бесплатным для пенсионеров, детей и студентов.
Михаил Пиотровский: В гуманитарной сфере много смыслов, которые цифрой не выразить. Все выражается в словахПоказатель эффективности и специальные программы для детей, льготы для военнослужащих, для многодетных семей…
Цифры создают иллюзию простоты. Ими легко все оценивать, удобно отчитываться. Это выливается в то, что отчитываться музеи начинают в «песнях и плясках» — фестивалях, мероприятиях…
Важнейшая позиция нашей программы: музей — не Диснейленд, не развлекательное место. Это храм, который воспитывает в людях уважение к истории, понимание, что такое нация. Музеи сохраняют код нации, делают это разными способами.
9 декабря День Героев Отечества. Этот праздник возродил Эрмитаж. Сначала он был эрмитажным, стал государственным. В этот день в Зимнем дворце происходит вынос знамен, парад, играет военный оркестр. В Галерее 1812 года тоже проводятся военные церемонии. На днях там вручали погоны генералам Росгвардии. И это пример того, как музей хранит нашу историю, гордость за нацию.
Мы только что открыли завершающий зал новой Галереи Петра Великого. Это тоже музейный рецепт сохранения истории. Петр там не только плотник, мореплаватель и военный командир. Он щеголь, человек образованный, ученый. Не зря он получил звание члена Французской академии за исследование Каспия. Петр действительно исследовал Каспийское море. В этой галерее мы особое внимание уделяем его преемницам. Они создали Россию, основы которой он заложил. Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина I многое сделали. Завершила дело Петра Екатерина II.
Последний зал галереи рассказывает о фарфоре. Флот и армия есть у каждой страны. Фарфор — высшее достижение. Редкие европейские страны могли его выпускать. Не только русские пушки слышала вся Европа.
Другая философская часть нашей программы: музей не склад. Это не просто место, где висят красивые вещи, которые можно убрать, поменять… Там все важно для рассказа, в котором и заключается смысл музейной работы. Это надо объяснять.
У нас открылась громадная выставка портрета. Показано много хороших вещей, но главное — рассказ о том, как родился портрет. Это целая философия. Не случайно история портрета начинается с погребальных масок — формирования вечной жизни человека. И дальше та же тема. И сибирская каменная маска, и портрет работы Веласкеса, и портреты современного искусства, и зеркало в самом конце — замечательная история, диалог портретов.
Другой пример музейного рассказа — выставка о декабристах. Она не о том, плохими или хорошими они были. А о том, что видел Зимний дворец. Для него это был последний гвардейский переворот и первый штурм Зимнего. Отряд мятежников пытался ворваться, чтобы захватить царскую семью. Комнаты, где императрица смотрела в окно, где проходили совещания, куда мятежников привезли на допросы, все это помнят.
На выставке важная вещь — мундир Милорадовича. Герой войны 1812 года уговаривал военных сдаться, был смертельно ранен. На мундире отверстия от пули из пистолета Каховского и от штыка Оболенского, следы крови. Когда Милорадович упал с лошади, штатские люди помогли отнести его в Кавалергардские казармы, быстро ушли и унесли его ордена и перстень.
Мундир — музейная реликвия. Еще один пример того, что музей — хранитель истории.
Когда открываются выставки, много вещей из постоянной экспозиции туда уходит. На их место приходят другие. В Эрмитаж надо ходить часто, там все время что‑то меняется. Иногда люди этого не замечают. В социальных сетях были жалобы: вы убираете картину, вешаете этикетку, почему бы не повесить другую вещь? Так и происходит. Этикетка остается, если на время уходит знаменитая вещь.
Мы все время подчеркиваем: для музея главное — постоянные экспозиции. Выставки интересны публике, но это дополнение, а не основная цель большого музея. Выставки — украшение, поэтому в Эрмитаже никогда нет для них отдельного билета. Они — часть постоянных экспозиций. Посмотрев выставку отреставрированной картины Рубенса, посетитель идет смотреть его вещи в залы.
Выставки должны попадать в тему, а не поражать количеством вещей. Это мало кто понимает, думают: привезли, увезли, поставили…
Очень важный вопрос для музеев — хранение. Тут надо ориентироваться на открытость. Многое из того, что хранит музей, можно показывать. Это блестяще отработано на примере нашего фондохранилища в Старой Деревне. В Дни Эрмитажа мы показали там новые открытые хранилища костюма, часов. В наших центрах, как, например, в Екатеринбурге, создаются хранительские помещения, корпуса.
Другой больной вопрос музейной жизни — реставрация. И тут мы предлагаем рецепты, основанные на опыте нашего центра в Старой Деревне, реставрационного центра Ленинградской области в Рождествено.
Реставрации нельзя научить по книгам и лекциям. Только работая рядом с человеком, который умеет это делать хорошо. В Дни Эрмитажа мы проводим мастер-классы для реставраторов по всей стране. Система эрмитажной школы реставрации уже много лет работает на Урале и в Керчи. Во Владивостоке создается центр «Эрмитаж-Владивосток» с реставрационными мастерскими. Там на регулярной основе будет функционировать эрмитажная школа реставрации.
Сейчас, когда нет больших выездных выставок, к которым надо месяцами готовить картины, развернулась реставрационная работа в музее. Мы представляем шедевры после реставрации.
В постоянную экспозицию вернулась шпалера «Аполлон и знаки зодиака». Она из серии шпалер, которую мы сейчас реставрируем. Это стало возможным потому, что удалось создать в нашем реставрационном центре мойку шпалер. В России их никогда не было. Чтобы вымыть шпалеру, ее надо везти в Бельгию. Но и это невозможно. Ее помоют, она изменит состояние, обратно не пропустит таможня.
Об открытиях в процессе реставрации картины Рембрандта «Жертвоприношение Авраама» много писали. На выставке зрители видят картину в авторском колорите, он подчеркнул феноменальную живописную технику Рембрандта, а прояснившиеся детали композиции позволяют глубже понять замысел этой работы. Сделаны и важные искусствоведческие открытия.
В нашей программе развития музеев есть и практические вещи.
Все отмечают оживление горизонтальных связей между музеями, обмен выставками, экспонатами. Музейные связи родились сами по себе. Все делают выставки, Москва и Петербург наравне со всеми. Это хорошо. Эти связи задохнутся, если не будет выполнено одно из наших главных предложений: введение системы гарантий страхования и тарифов для перевозок. Мы предлагаем ввести если не государственную систему страхования, против которой возражает Минфин, то хотя бы эндаумент — фонд, который обеспечивает страхование межмузейных перевозок.
Одна из проблем, которую мы тоже обсуждаем, — новые кадры в музеях. Эрмитажный подход — молодые люди должны делать новое. Как пример — наш проект «Небесный Эрмитаж», в котором готовы принять участие крупные технологические компании. Это создание арт-токенов, связанных с реставрацией, аватаров с изображением Леонардо да Винчи, которые водят по музею, дают справки. Это «виртуальный гид», который может заменить гидов, аудиогидов и быть прекрасным путеводителем по Эрмитажу… Все это делает новое поколение сотрудников музея.
Новое поколение принимает участие в организации эффектных выставок. Некоторые были сделаны молодыми сотрудниками и членами Молодежного совета Эрмитажа. Они многое придумывают. Такой была выставка «Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века». Она прошумела потому, что была рассчитана на разную аудиторию. На тех, кому нравится живопись, и на тех, кому — театральность. Очень важная выставка Каспара Фридриха, показывающая роль России в развитии европейского искусства. Ее делали как маститые, так и молодые сотрудники музея. Так же, как и выставку «Упакованные грезы. Мода ар-деко».
Мы показываем, как работать с кадрами, чтобы была преемственность и в музейную сферу не попадали случайные люди. Все меняется, но процессом мы должны управлять.
Многое из того, что мы предлагаем в программе, уже работает. Надо только управленческим языком написать методички.
Музеи — гордость и визитная карточка каждого города, региона, района. Они сохраняют исторический дух места и делают это место привлекательным для приезжих, для туристов, для инвестиций.
Музей создает репутацию места. Репутация музея создает репутацию страны.
Читайте также:
Эрмитаж представил публике масштабный проект «Искусство портрета. Личность и эпоха»
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 241 (8063) от 24.12.2025 под заголовком «Маршрутная карта для музеев».
Комментарии