Михаил Пиотровский. Кастинг на новую жизнь
Месяц, как Эрмитаж открыт для посетителей. Это экзамен. Думаю, мы его сдали неплохо.
Создано то, что я называю хореографией посещения Эрмитажа. Не всем нравится здесь слово из театральной жизни. В посещении музея есть определенные правила. Это не тюремная прогулка – ходьба по кругу. Маршруты – необходимость выполнения санитарных норм, и это сценарий. Люди идут в одном направлении, не сталкиваясь друг с другом, не двигаясь в обратную сторону.
Маршруты существуют в музеях мира. Они есть в Ватикане, в наших пригородных музеях. В «Царском Селе» есть маршруты, куда входит Янтарная комната, а куда – нет... Наши маршруты охватывают почти все, что есть в Эрмитаже.
Мы объединили тех, кто, по закону, имеет привилегию посещать музей бесплатно. Они приходят в один день – третий четверг месяца, могут привести с собой одного-двух сопровождающих, но уже при наличии билета. Дети до семи лет посещают Эрмитаж бесплатно.
По поводу скидок на билеты мы ведем переговоры с правительством о компенсациях. Сами считаем, сколько зарабатываем, сколько дополнительно сможем принять посетителей бесплатно. В этом процессе есть экономика и этика. Привилегии с неба не падают, за них кто-то должен заплатить.
Было бы замечательно, если бы наши музеи были бесплатными, как в англосаксонских странах. Кстати, там понимают, что это привилегия, и за нее благодарны. В странах южнее Англии – во Франции, Италии, России – уважения к привилегиям нет. Если что-то бесплатно, можно открыть дверь ногой.
Собираясь в музей, люди не готовятся к встрече с ним. Мы пытаемся через социальные сети, сайт чем-то их заинтересовать, будь то экспозиция русских икон или зал испанского художника Игнасио Сулоаги в Главном штабе. Посмотрев экскурсию онлайн, люди пишут, что придут специально что-то смотреть. Ставшее регулярным существование онлайн – тоже экзамен. Возникло «музейное телевидение». Каждый день идут специально подготовленные программы, задача которых – готовить людей к посещению музея и сохранению памяти об этом.
Сегодня во всем мире обсуждаются ситуации, в которых мы оказались. Надо понимать, как жить с новыми проблемами.
К примеру, в американской Академии наук обсуждалось одно из политических последствий эпидемии – проблема, которую создают маски. Они по-разному воспринимаются людьми. В одних штатах Америки люди отказываются носить маски потому, что для них это как хиджаб у мусульманских женщин. В других – ссылаются на закон, запрещающий носить маски из-за ку-клукс-клана.
Маски затрудняют идентификацию личности. Не знаю, как у кого, но мой телефон меня в маске не узнает.
Существует проблема с удаленной работой. У возникшей к ней привычке есть плюсы и минусы. Удаленная работа – соблазн. Кому-то она нравится, кому-то нет, но значительная часть деятельности будет происходить удаленно. Как это контролировать, как оплачивать?
Нюансов много, они непростые, создают систему нашей новой жизни.
Мир захлестнул поток информации, в том числе ненужной, сомнительной и даже лживой. Он рождает циничное недоверие у людей, живущих в условиях пандемии. Многие не верят, что вакцина помогает. Не верят и все время жалуются – все плохо.
Мы живем в культуре недоверия. Люди не верят судам, государству, государство не верит людям. Сотрудники не верят руководству, руководство – сотрудникам. Презумпция невиновности ушла. Каждый должен доказывать, что он не совершал преступление. Это, к сожалению, вошло в систему.
Еще одна, ставшая привычной, культура существования – недовольство. Люди постоянно говорят, что все плохо, все не так. В тех же США заговорили о том, что черные как были угнетены, так и остались, женщины несчастны больше, чем прежде... Все правда, но такого потока отрицательных эмоций раньше не было.
Появилась своего рода инфраструктура для жалоб и недовольств самого разного рода.
В Эрмитаже есть социологические опросы и прекрасный способ общения – соцсети, где люди оставляют свои мнения о лекциях, экскурсиях и всем остальном. В связи с возникшим в обществе напряжением вернулись темы, которые, казалось бы, давно ушли: озлобление против монархии, царской семьи, раздражение по поводу религии. Кто-то пишет: хватит проповедовать. Кому-то не нравится, что слово «святой» не поставлено перед чьим-то именем...
Разные мнения и в связи с организованными в музее маршрутами. Одни хотят, чтобы был порядок, им мало указателей, непонятно, куда идти, обязательно нужен экскурсовод. Других возмущает, что надо ходить по маршруту, нельзя в обратную сторону и не все залы открыты. Притом что все привыкли ходить по второму этажу музея, дальше редко кто заходит. Как в анекдоте про необитаемый остров: «А вот там будет клуб, в который я никогда не хожу».
Нервозность опасна. «Цветные» революции в арабском мире начались с того, что уличный торговец сжег себя в знак протеста. Правительство вдруг решило навести порядок. Если торгуешь, обязан платить налог по квитанции. Торговца это вывело из себя. К тому же квитанцию требовала женщина-полицейский. В состоянии шока он себя поджег.
Мы все проходим кастинг на то, как справиться с нервозностью.
Я преклоняюсь перед смелостью наших экскурсоводов. Во время карантина и после него они шли на прямые трансляции своих экскурсий. Это опасно. Ведешь экскурсию, и тебе тут же люди пишут, что им не нравится. Одним не нравится, как снимает оператор. Другим, что в кадре много экскурсовода и мало картин, кто-то думает ровным счетом наоборот. Экскурсию ведет научный сотрудник, который сам добыл информацию. Событие редкое. Одни это понимают, другие нет.
Есть отзывы хамские. Кто-то недоволен тем, как одет экскурсовод, представляющий Эрмитаж. Пишут: с какой стати она в брюках. Вокруг разворачивается дискуссия: сколько зарабатывают сотрудники музея, могут ли они себе позволить одежду от Версаче... Экскурсоводы блестяще держатся, зная, что им говорят, пишут, их поучают.
Важный кастинг сегодня проходит зритель. Принцип «клиент всегда прав» в нашем случае не верен. В результате общения с людьми онлайн музею приходится получать как признания в любви, так и много грязи. Есть замечательная категория зрителей – люди, влюбленные в Эрмитаж и в искусство. Они все понимают, не жалуются, стараются обойти препятствия, даже если их создает музей.
Есть категория зрителей комментирующих. Одни вежливо высказывают пожелания о том, чего бы им хотелось. Другие что-то советуют. Есть те, кто учит. Тут как у Галича: «Бойся тех, кто знает, как надо». Пишут: зачем маршруты, почему не заставляете надевать тапки в музее... Есть поучения жесткие – сделать так, а не иначе.
Хочу сказать, что кастинг выдержали и наши партнеры. С помощью министерства мы сумели поднять вопрос о цене привилегий. О том, что государство должно их компенсировать. Мы будем продолжать за это бороться. С помощью министерства мы изменили государственное задание. А это важно сейчас, когда учреждения культуры не зарабатывают. С той же помощью мы добились определенных компенсаций для учреждений культуры.
С министерскими коллегами удается хорошо работать в нервной обстановке. Хуже с партнерами по стройкам, там все время приходится разрывать контракты.
Недавно я участвовал в международном обсуждении, что делают музеи после пандемии. Дизайнеры придумывают способы, как превратить ограничения в развлечение. К примеру, световые пятна, по которым человек видит, сколько вокруг него свободного пространства. Даже без пандемии важно понимать, какое пространство нужно человеку, чтобы ему было в музее хорошо. Все знают, что в толпе ужасно. Появились световые приемы, разделяющие людей, стоящих в очереди. Есть специальные лампы, позволяющие высвечивать детали, как будто человек в музее один.
Все это попытки создать у посетителя ощущение, что он в музее свой, ему рады.
Очень важный вопрос _ доступность музеев для людей с ограниченными возможностями. Одна из участниц обсуждения эмоционально говорила о том, что музеи живут в зданиях – архитектурных памятниках, которые охраняются государством. Там нельзя строить пандусы для посетителей на колясках. Сколь еще времени интересы архитектуры можно ставить выше интересов людей? Почему нельзя придумать что-то красивое и приемлемое для людей с ограниченными возможностями?
Мы постоянно слышим и от строителей: вы все запрещаете, о людях надо думать. Правда, людям должно быть удобно в старинных зданиях.
Но все непросто. Надо думать о поколениях прошлых, сегодняшних и следующих.
У людей в последнее время есть ощущение, что им не рады везде. Они начинают злиться и жаловаться. Музеи рады всем. Но рады как хозяева, а не лакеи, которые должны кланяться. Мы слушаем советы, думаем над тем, как сделать общение с музеем удобным и радостным для всех.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 152 (6750) от 27.08.2020 под заголовком «Кастинг на новую жизнь».
Комментарии