Михаил Пиотровский: Блокада Ленинграда — важная часть истории Эрмитажа. Память о ней присутствует везде
В Эрмитаже нет отдельного раздела, посвященного блокаде. Она — важная часть истории Эрмитажа, так же, как революция и как война 1812 года. Память о ней присутствует везде.

В экспозиции есть рисунки блокадного времени, фотографии современного японского художника Ясумаса Моримуры. Его вдохновила метафора, в блокаду рожденная в Эрмитаже: он снял пустые рамы в современных залах музея, как это было во время блокады.
Мы делаем новые экспозиции в нашем бомбоубежище. Они уже созданы виртуально, их можно видеть в Интернете. Сюжет — рисунки, которые создавали художники в бомбоубежище.
Недавно открылась выставка «Восток в современном фарфоре». Там в витрине две чашечки, которые сделаны во время блокады к юбилею Алишера Навои Михаилом Николаевичем Мохом, главным художником ЛФЗ. Яхта «Полярная звезда», которая стояла на Неве рядом с музеем, дала электричество. Мох принес в Эрмитаж тигель, обжег чашечки. На юбилее Навои был выставлен специально созданный художественный предмет.
Даже в блокаду, в самых трудных ситуациях, люди делали то, что должны.
В Париже торжественно открыли восстановленный из руин после пожара собор Нотр-Дам. Долго обсуждалось, на какое время собор восстанавливать, надо ли воссоздавать шпиль, который придумал в XIX веке Виолле-ле-Дюк… Проблемы, связанные с реставрацией, нам понятны.
После войны для музеев нашего города главным было восстановление пригородных дворцов. Надо помнить, что было время, когда блокаду старались забыть. И о битве за Ленинград стали говорить сравнительно недавно. Восстановление наших пригородов могло не состояться. Обсуждалось, надо ли это делать, называлось много аргументов против. Хорошо, что в то время еще не была принята Венецианская хартия реставрации исторических памятников.
В Екатерининском дворце Царского Села хрестоматийно, по Венецианской хартии, отреставрированы Агатовые комнаты, Лионский зал, дворцовая церковь… Недавно там открылся отреставрированный Зубовский флигель. Важная подробность: в Лионском зале штоф на стенах сделан во Франции, на той же фабрике, где заказывался подлинный. В Опочивальне можно видеть подаренные королевой Великобритании плакетки, созданные на фабрике Веджвуда. Существует договоренность, что для Китайского кабинета настенные панно выполнят в Китае, там делали подлинные.
Восстановление наших пригородных дворцов — энциклопедия реставрационных работ разного типа. По этому поводу часто звучит слово «новодел». Пришло время подумать, что это понятие устарело. Все привыкли к ценности подлинника. В эпоху цифровых технологий мы понимаем значение копии. Исследования показывают, что художники создавали не единственный вариант произведения, у Леонардо, похоже, не одна «Мона Лиза», как и «Даная» у Тициана. Копия — часть художественного творчества.
Сегодня у музеев на первом плане работа реставраторов. Вместо постоянной подготовки картин к выставкам они могут спокойно заниматься научной реставрацией. Эта часть музейного дела важнее, чем показать картину публике. Каждый год мы открываем выставки, посвященные работе реставраторов, рассказываем, что они делают. Их профессия стала важной и дефицитной. В музеях страны большие коллекции, которые надо реставрировать. Когда мы проводим Дни Эрмитажа в разных городах, самое популярное в программе — мастер-классы наших реставраторов. Их опыт бесценен.

Если вещь в тяжелом состоянии, реставратор ее спасает. Затем чистит, укрепляет. Потом начинается работа косметическая. Тут надо понимать, что стоит делать, что нет. Хороший пример — наша Галерея нидерландской живописи. Картины там реставрировались одна за другой. Даже копии, повторения, реплики засверкали. Реставраторы вскрыли достоинства картин.
Драгоценности великих ювелиров теряют блеск, блекнут, если ими не заниматься. Чтобы драгоценность блестела, ее нужно реставрировать. Без работы наших реставраторов нельзя было бы показать в Москве великолепную выставку «Драгоценности! Блеск русского Двора».
В реставрации есть и спорные моменты. В Эрмитаже стоит «Венера Таврическая» — статуя, у которой нет рук. До того, как она попала в Россию, и после этого ей несколько раз приделывали и снимали руки. Оказывается, не надо ничего добавлять, как и «Венере Милосской». Реставрация античных вещей — дело сложное. Надо принимать взвешенные решения.
Иногда открытия реставраторов ставят в тупик. Античную статую «Виктория Кальватоне», разбитую на части, нашли в Италии, к нам она попала из Германии. Немецкие реставраторы восполнили недостающие, по их мнению, детали: левую руку с пальмовой ветвью, левую ногу и крылья. Наши реставраторы установили, что крыльев у статуи никогда не было. Размышляли, что теперь делать, решили оставить, как есть. Скульптура давно стала хрестоматийной.
Наши фрески школы Рафаэля были немного грубоватые, темные. Их реставрация стала возможной благодаря новейшим технологиям, которые используются в мире: лазерная очистка, томографы… Когда фрески очистили, убрали добавления, которые вносились по вкусу предыдущих реставраторов, они засверкали, открылись подробности. Так, считалось, что на одной из фресок изображена «Венера, надевающая сандалии», оказалось — богиня вынимает занозу.
Мы делали выставку большой картины «Вавилонская башня» Тобиаса Верхахта. Реставраторы очистили ее от слоев позднего лака и записей, раскрыли авторскую живопись. Исследование картины позволило установить, что в ее создании участвовали четыре нидерландских художника. Картина была темная, с плохо различимыми деталями, теперь она занимает достойное место в экспозиции.
Реставраторы должны быть очень осторожны. Их задача — спасти и не навредить. Когда и что реставрировать, надо ли это делать — вопрос непростой. Реставрация похожа на косметическую хирургию. Нельзя, как любят в Америке, делать одинаковые лица. Про Национальную галерею в Лондоне ходила шутка. Там одновременно вычистили картины, и стало похоже, что они написаны в один год.
Главными выставками наступившего года станет показ двух шедевров, которые вышли из реставрации, — «Жертвоприношение Авраама» Рембрандта и «Святой Себастьян» Тициана. Реставраторы обнаружили много интересного. Для публики будет некий шок, художественное событие.
Мы открыли роскошную выставку в Николаевском зале Зимнего дворца. В этом году мир отмечает 250‑летие со дня рождения Гаспара Фридриха. Немцы считают его величайшим художником уровня Дюрера. Планируются выставки в Берлине, Гамбурге, Дрездене, Нью-Йорке. Предполагалось, что к нам приедут картины и наши поедут. Вышло иначе.
В Эрмитаже лучшая коллекция Фридриха за пределами Германии. Его картины не пользовались успехом в Европе. Их покупали только Николай I, его супруга Александра Федоровна, Жуковский, братья Тургеневы, вслед за ними и русская знать. Николай I, а потом царевич Александр Фридриху помогали. В конце жизни он мог рисовать потому, что пришла финансовая помощь из России. Пример, как Россия участвовала в культурном развитии Европы.
Эта выставка — вызов обстоятельствам. Каждый поворот нашей истории надо использовать, чтобы сделать что‑то новое.
Читайте также:
Постоянная экспозиция Эрмитажа «Культура и искусство Китая» пополнилась новыми залами
В Николаевском зале Эрмитажа открылась выставка «Ландшафт души. Каспар Давид Фридрих»
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 14 (7836) от 29.01.2025 под заголовком «Венере Таврической руки не нужны».
Комментарии