Маскарад Брехта

В ноябре в Петербурге продолжается показ спектаклей национальной театральной премии «Золотая маска». В этом году фестиваль привозит в наш город московские постановки трех известных режиссеров: Юрия Бутусова, Миндаугаса Карбаускиса и Кирилла Серебренникова.

Спектакль начинается буйством громкой музыки, цвета и света. ФОТО предоставлено пресс-службой фестиваля

Свою петербургскую программу «Золотая маска» открыла громким и вызывающим спектаклем Московского театра им. Пушкина «Барабаны в ночи» Бертольта Брехта в постановке Юрия Бутусова. Пожалуй, он стал самым мощным художественным высказыванием, попав в череду юбилейных событий к столетию революции 1917 года, проходивших в те дни в Питере. Но был у этого спектакля и внутренний сюжет. Петербургская премьера прошла на следующий день после объявления лауреатов городской театральной премии «Золотой софит», которая в этом году полностью «прокатила» Театр им. Ленсовета и возглавляющего его Бутусова во всех номинациях, отдав первенство БДТ.

Зал Александринского театра, на сцене которого проходили гастроли, был набит битком: за постановками Бутусова, особенно за московскими, театральный Петербург следит ревниво.

«Барабаны в ночи» вновь доказали, что Брехт может сегодня звучать современно и остро. Раннюю малоизвестную пьесу, написанную на сюжет старинной немецкой легенды о мертвом солдате, вернувшемся с войны к своей невесте, прославляющую маленького человека и его маленькое мещанское счастье, режиссер превращает в грандиозную гротескную арлекинаду. В ней смешиваются в абсолютно безумном взвинченном ритме эстетика немецкого кабаре, Серебряного века, шансон и современная клубная культура с ее рейвами и жутковатыми плясками. Прием знаком по «Кабаре Брехт» в Театре им. Ленсовета, но воплощен в московском спектакле виртуознее.

Спектакль делится на два совершенно разных акта. И если первый - буйство грубого балагана, громкой музыки, цвета и света - к финалу напоминает набухший некрасивый бутон, на который уже нет сил смотреть, то второй, сохраняя весь гротеск и карнавал, «разлетается» распустившимися лепестками пронзительных смыслов.

Открывает «Барабаны в ночи» немая сцена - уродливые персонажи с выбеленными застывшими лицами смотрят в зал. В центре - мужчина в белом подвенечном платье - мертвец, призрак солдата Краглера, ему еще только предстоит ожить. Главного героя с невероятной легкостью переходов и почти идеальным чувством ритма сыграл необыкновенный Тимофей Трибунцев. Краглер в его исполнении балансирует между двух миров - он и кукла, часть карнавального мира спектакля, тот самый мертвец, и в то же время единственный по-настоящему живой человек в этой истории. Бутусов намеренно делает Краглера внешне похожим на Брехта, сводя в его фигуре главные смыслы своей постановки.

Брехтианский карнавал Бутусова приобрел в этом спектакле новые правила игры. Мужчины играют женщин, женщины - мужчин, все постоянно меняются платьями, ролями и проигрывают чужие жизни, не успевая прожить свою. Так, соперник Краглера и в каком-то смысле его двойник - Мурк (Александр Матросов), новый жених Анны (профессиональная Александра Урсуляк), кажущийся циничным злодеем, во втором акте примеряет на себя совсем другую маску. Он и интеллигент «из бывших», и чаплиновский клоун, который разыгрывает пантомиму похорон своего нерожденного ребенка...

В огромной раме из светящихся ламп - такими вывесками обычно завлекают посетителей ночные клубы и кабаре - все смешалось: Германия между двумя войнами, Россия 1910-х (как не вспомнить миф о Керенском, который бежал из Зимнего дворца, переодевшись в женское платье!) и безудержное ночное веселье России сегодняшней. Весь первый акт актеры проводят за столиками, почти всегда анфас - в их эмоциях нет полутонов - только экспрессионистские «страх, любовь, отчаяние» и пляски под барабаны-выстрелы.

Красная луна - Смерть, восходящая в ночи в самый разгар пьяного веселья в баре «Пиккадилли», где собрались герои отпраздновать свадьбу, явлена у Бутусова буквально: дешевой кабаретной певичкой в белом луче прожектора, готовой соблазнить каждого из этих несчастных кукол-фигляров, чтобы превратить их свадьбу в похороны. Во втором акте, когда чума придет на смену пиру, шум кабаре почти исчезнет, будет заменен тишиной кафе, а герои предстанут перед лицом смерти, этого «большого грозного добра». Художник спектакля Александр Шишкин, чья работа в этом спектакле кажется совершенной, превратит лампы кабаре в разновеликие звезды, в невероятной красоты сцене они полностью заполонят пространство игры, как неслышный реквием по бессмысленно уничтоженным жизням в ХХ веке.

Кружиться в этом балагане нелегко. Среди пестрой масочной толпы выделяется Манке из бара «Пиккадилли», которого с нежной иронией мастерски сыграла Анастасия Лебедева. Манке комментирует действие. Нелепый картавый юноша с зализанными волосами сопереживает главным героям и революции, он слуга просцениума и наивный зритель, соединяющий в небольших монологах сцену и зал.

В «Барабанах в ночи» Бутусова два финала - один исторический, другой человеческий. В момент отчаяния главный герой наткнется на неожиданно возникшую в пустом пространстве бутафорскую стену. Вскоре на смену ей придут кадры кинохроники: разрушенный Берлин, а затем строительство Берлинской стены. Мы смотрим, как бодрые строители возводят посреди живого города стену, как натягивают колючую проволоку, и в то же время видим людей, которые машут друг другу, бросают цветы. Теперь они по разные стороны, вот уже закладывают кирпичами окна, в которых только что были люди... Разобщение - один из итогов великой победы над великим злом.

Второй финал - финал борца за справедливость романтика революции Краглера. В углу на краю сцены он уютно устраивается перед телевизором в окружении близких, переливает воду из грязного походного чайника в новенький блестящий и больше не желает слышать ни о войне, ни о политике, чем вызывает бурное одобрение зала.