Лилия Шитенбург

Культура 18 декабря 2014

Конец прекрасной эпохи

На экраны кинотеатров вышла третья, заключительная, часть эпопеи о приключениях хоббита Бильбо Бэггинса «Хоббит: битва пяти воинств».

kinopoisk.ru
Поклонники популярной киноэпопеи прощаются с Бильбо Бэггинсом и его друзьями.

Сюжет прост и известен заранее: разозлившийся год назад, в прошлой серии, дракон Смауг долетел до Озерного города, сжег его дотла и был убит лучником Бардом (в качестве опоры для стрелы тот использовал плечо сына – об этом еще споют песни юные бойскауты Эсгарота). Добравшийся до несметных богатств король гномов Торин Дубощит заболел наследственной «драконьей болезнью» (не захотел делиться) и объявил войну людям и эльфам. Храбрый хоббит Бильбо, завладевший драгоценнейшим из сокровищ, королевским камнем Аркенстоном, попытался остановить войну, отдав артефакт эльфам. Но тонкая хоббитская дипломатия не сработала, зато в дело вмешались полчища злобных орков, и эльфы, люди и гномы были вынуждены объединиться против главного врага. Многие, совершив немалые подвиги, погибли. У оставшихся в живых есть еще шестьдесят лет передышки до войны Кольца. Бильбо (с Кольцом всевластья в карманчике) возвращается домой.

Труд завершен, вопросов больше не осталось: мы знаем все о том, как начиналась история, великий финал которой за минувшее десятилетие поклонники эпопеи режиссера Питера Джексона успели выучить наизусть. Первая часть саги о «Властелине колец» – «Братство кольца» – вышла в 2001 году. За годы, прошедшие с того момента, как толкиеновское Средиземье впервые предстало во всем своем визуальном великолепии на киноэкранах, «мир изменился» – как и было сказано в предисловии к первому фильму. Фэнтези, будучи когда-то важной, но, в общем-то, маргинальной частью культуры, признано серьезным коммерческим направлением массовых зрелищ. Мода на «эльфийский модерн», инспирированная изумительными творениями художников, работавших над «Властелином колец», стала приметой современного быта (известно, что даже знаменитый актер сэр Йен Маккеллен в свое время не удержался и стащил со съемок дверную ручку – ну очень уж красивую). Средневековье, будучи когда-то невинным увлечением прекраснодушных «последних романтиков» и упертых «толкиенистов», обернулось единой для всех реальностью мрачного и иррационального «Нового средневековья» – со своими вспышками мракобесия, обскурантизма и агрессии.

За время, проведенное в ожидании каждой следующей части джексоновских экранизаций, успели выйти и «Игра престолов», и «Трудно быть богом» Алексея Германа. «Человек с мечом» с его привилегией задавать вопросы напрямую Создателю вновь (впервые, кажется, после шекспировских персонажей) стал восприниматься не как антропологическая диковинка, но как человеческая норма. Вне зависимости от размера меча и от роста самого героя. Чем меньше – тем лучше на самом деле. Объективно очень не крупный полурослик Бильбо, вооруженный всего лишь стальным Жалом, – идеальный герой, проверяющий на прочность большую Историю.

И в этом еще один – быть может, самый важный – итог прошедшего толкиеновского десятилетия: Профессор, а вслед за ним и режиссер Питер Джексон напомнили нам о той мифологии, которая лежит в основании глобальной истории человечества (во всяком случае той его части, которая находится в христианской парадигме). О том, что дома устойчивее империй. Что маленькое и слабое побеждает большое и сильное. Что на смену одному Злу придет другое, но зато и место Героя не будет долго пустовать. Что алчность и жажда власти даже из рыцаря способны сделать дракона. Что нет ничего желаннее на свете, чем возвращение короля. А иногда – и опаснее нет ничего. Что путь от порога своего дома и обратно – самое волшебное из приключений. Благодаря киноэпопее Питера Джексона многие стали не просто читателями, но свидетелями. О том, что гармония в мире существует, зрители теперь не просто знают – они видели это своими глазами. Визуальная эпическая мощь джексоновского творения неотменима. И сообщает свою безусловность тем глубинным знаниям, которыми хотел поделиться создатель «легендариума» профессор Толкиен.

Занимавший когда-то поклонников «Властелина колец» вопрос: «Как Джексон умудрится растянуть небольшую детскую книжку на целых три фильма?» – теперь ясен. Добавит работы оркам (а их кровожадные орды из любых двух строчек сделают верных полчаса занимательной и безупречно организованной резни), соорудит любовный треугольник из двух эльфов и одного гнома, позаимствует кое-что весьма ценное из запрещенного потомками Толкиена для экранизаций «Сильмариллиона», введет пару новых персонажей и т. д.

Куда радикальнее «перерождение» – смена рода – литературного первоисточника в обоих случаях. Если эпическое повествование «Властелина колец» Джексон ощутимо облегчил, разбавив сказочными элементами, то в «Хоббите», напротив, детскую сказку с потешными песенками и прибаутками «разогнал» до эпоса. Фанаты уже успели позабыть, как их раздражали и круглощекость большеглазого Фродо, и легковесный Арагорн, и словно сбежавшие с детской киностудии имени Горького пенькообразные энты. Забудут наверняка и теперь, что Бильбо в исполнении невыразимо прекрасного Мартина Фримана кажется слишком взрослым и серьезным для подросткового фильма и что занимавшая у Толкиена несколько страничек «Битва пяти армий» обрела в кино поистине гомеровский масштаб. Шесть фильмов Джексона – единый эпос о Средиземье. Начало которого появилось позже конца, замкнувшись в свое собственное «кольцо всевластья».

Сблизив и породнив на структурном уровне «Властелина колец» с «Хоббитом», Питер Джексон – как новый летописец – высказался о циклах истории Средиземья, сделав видимыми (буквально) сюжетные рифмы. История невозможной любви эльфа и человека отразится в истории невозможной любви эльфа и гнома. Царственный изгнанник Арагорн станет зеркалом «увечного короля» Торина Дубощита (Джексон не поскупится на идентичные мизансцены, а Бильбо – на вассальную преданность). Бороться с проклятием рода, преодолевая судьбу, приходится каждому из титулованных потомков: и людям, и гномам, и эльфам. У каждого беспомощного властителя обязательно найдется отвратительный помощник (что объясняет, хотя и не оправдывает, разросшуюся линию противного озерного заместителя мэра). Если нет Кольца – найдется свой Аркенстон. Преемственность Зла определяет отношения Саурона, дракона Смауга и – на несколько опасных мгновений – поглощенного алчностью Торина. Но и маленькое и бесстрашное Добро, шмыгая носом, тоже не останется без наследников. Означают ли эти рифмы, что Джексон устал? И раз за разом повторяет одинаковые конструкции? Или дело в том, что за эти годы он понял, как устроен мир, в начале которого, согласно автору, «была музыка»?

В «Битве пяти воинств» немало остроумных решений (режиссер не поскупился на эффекты в финале): роскошное Ледовое побоище суперорка Азога с Торином (с предсказуемыми для тяжеловооруженного воина последствиями). Немыслимые полеты Леголаса, отталкивающегося от любых поверхностей, в том числе парящих (яблоко падает с известной скоростью, согласно закону физики, только если это не эльфийское яблоко). Боровы в доспехах и горные боевые бараны (или это козлы?), резво скачущие со своими некрупными всадниками по горам. Битва Белого совета с полупрозрачными призраками. Волшебница Галадриэль (Кейт Бланшетт) в поистине колдовской манере в очередной раз отправляющая «во тьму внешнюю» недовоплощенного Саурона.

Но к кино, вероятно, имеют отношение не столько эти исключительно эффектные динамичные сцены, и даже не грозный образ «Ока Саурона», превращающегося то в драконий глаз, то в могущественное Кольцо. А те несколько невыносимых мгновений, когда камера панорамирует золотой кордебалет вповалку лежащих мертвых эльфов. И та тишайшая пауза в битве (умело устраиваемая Джексоном в каждой трилогии), когда время замирает, война кажется бесконечной, силы исчерпанными, а враги – неисчислимыми.

Вот тут очень нужен кто-то, кто бы сказал что-нибудь вдохновенное и напомнил, что «все мы умрем, но не в этот день!». Пусть его зовут как-нибудь красиво, витиевато: Арагорн, допустим, или Торин Дубощит, или совсем сложно и вычурно на «высоком эльфийском».

А можно и попросту: Питер Джексон.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 238 (5364) от 18.12.2014.