Когда рука впадает в транс. Художник – о преподавании живописи онлайн
Художник Алексей Перепелкин стал лауреатом Молодежной премии правительства Петербурга 2020 года в номинации «За достижения в области изобразительного творчества». Мы поговорили с Алексеем о Рембрандте, академической муштре и преподавании живописи онлайн.
ФОТО АВТОРА
– Вы – единственный художник, получивший премию. Для вас эта награда – сюрприз?
– Скорее, да...
– С ЦВЗ «Манеж», который вас выдвинул, прежде сотрудничали?
– В 2017 году меня приглашали участвовать в российско-японском вузовском проекте. Тогда я был студентом Академии художеств, где сейчас преподаю. Но не сложилось.
– Как вы стали участником проекта о Рембрандте, который Эрмитаж показал сначала на Венецианской биеннале, а недавно новую версию – в Главном штабе?
– В один прекрасный вечер мне позвонил Семен Ильич Михайловский, ректор академии, и сказал: «Леша, большую картину надо написать, в два раза больше оригинала: «Возвращение блудного сына»...
– Сколько же вам дали времени на такую работу?
– Сначала речь шла о двух месяцах. Потом меня познакомили с Александром Николаевичем Сокуровым, привели в Эрмитаж к специалистам по Рембрандту и в реставрационные мастерские, где показали рентгеновские снимки картины. И там сказали, что выполнить копию в такой срок и таких размеров нереально.
– И что тогда?
– Мы решили сыграть на эмоциях, остановиться на эскизе к «Блудному сыну». На мой взгляд, эскиз – это первая эмоция и первая мысль художника, самое искреннее, самое сокровенное. Рембрандт не только гениальный живописец, но и гениальный рисовальщик. Хотелось сделать реверанс в сторону его набросков.
– Кто для вас Рембрандт?
– Не самый близкий для меня художник. Мне ближе портреты русской школы – Серов, Репин. Колористически Рембрандт для меня чуть депрессивный. Но испытываю благоговение перед его техникой. Это магия, когда понимаешь, как это сделано.
– А как вы оказались в стенах академии?
– В семье нет ни одного художника. Мама, спасибо ей большое, заметив мой интерес к рисованию, направила в художественную школу. Там я узнал про СХШ им. Иогансона, окончив ее, поступил на факультет живописи, хотя сначала думал стать искусствоведом.
– И чем же вам запомнились годы учебы?
– Уважением к классической старой школе, здравой муштрой, которая совершенно необходима, если хочешь стать профессионалом. Академия эту традицию сохраняет. Два часа рисунка, три часа живописи, еще два часа рисунка, потом лекция по истории искусства, потом еще лекция по классической анатомии. А еще... это мой второй дом, здесь я обрел друзей.
– Когда-то академия славилась пенсионерскими поездками?..
– Мне повезло, в 2012 году я второкурсником попал в одну из таких поездок. Мы провели две недели в Тоскане, где много работали. Надо было сделать большую выставку по итогам поездки.
– Почему вы решили стать преподавателем вместо карьеры свободного художника?
– Если мне что-то дали, я чему-то, дай бог, научился, то логично не забирать это с собой в могилу, а передать другим. Помните, как выглядит символ педагогики?
– Напомните...
– Это пеликан, который расклевывает себе грудь и кормит кровью своих птенцов... В то же время я сам продолжаю учиться.
– Как вы строите отношения студент – преподаватель?
– Для меня это диалог. Конструктивный. Надо быть максимально лояльным к студентам.
– Вы молодой преподаватель, студент может быть вашим ровесником?
– Иногда он даже старше. Скажу честно, сначала было сложно избежать панибратства. Сейчас, после четырех лет преподавания, научился закрытости в той мере, в какой это необходимо. С другой стороны, я хорошо понимаю новое поколение: о чем студент думает, что он хочет выразить на холсте или листе бумаги.
– Как в пандемию вы преподаете живопись?
– Удаленно.
– Это как?
– Приходится онлайн все растолковать, разжевать. Если не понято, то еще раз разжевать. Иногда на это уходят круглые сутки.
– А про собственное творчество... С чего начинается рабочий день художника – с чтения новостей или подхода к мольберту?
– Сытым художник должен быть, все остальное индивидуально.
– Тогда в чем источник вдохновения?
– Это непредсказуемо. Музу не заманишь ничем. Придет – слава богу! Не приходит – надо брать кисть и начинать. Рука должна впасть в транс, и дальше пойдет.
– А когда делаете портреты на заказ, но транс не приходит?..
– Берешь транс в руки. К счастью, заказчики у меня понимающие.
– Вы пишете портреты по фотографиям?
– Подобный способ работы претит многим художникам, как будто «руки замарал». Не могу согласиться: у заказчика может не быть времени или желания позировать. К тому же порой фотография дает неожиданные возможности, которых не ожидаешь. Часто я фотографирую свои картины в процессе работы и на фото явственнее вижу допущенные ошибки, которые упускаю, смотря на оригинал.
– О чем мечтает обладатель Молодежной премии?
– Спокойно и хорошо работать, не стремясь к фанфарам. Мне кажется, что я очень алчный на лица людские, мне хочется написать всех и вся. Не знаю, почему... И достичь такого мастерства, чтобы передать не фотографическое сходство, а психологию. Хороший художник – это всегда психолог, который умеет заглянуть в душу человека.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 7 (6845) от 19.01.2021 под заголовком «Когда рука впадает в транс».
Комментарии