Кофе с... Александром Невским
Журналистам нравится бывать в мастерской заслуженного художника России скульптора Владимира Горевого в «литейном дворе» Академии художеств. Хозяин неизменно гостеприимен и готов показать что-то новое и интересное. Где еще можно выпить кофе в компании с Александром Невским, Павлом I, Екатериной Великой, Меншиковым, Растрелли, Росси и Кваренги?
— Владимир Эмильевич, в последнее время, когда речь заходит о памятниках, которые появятся в нашем городе к его юбилею, чаще всего в списке авторов звучит ваше имя. Как о деле решенном, говорят об установке семиметрового монумента Александру Невскому в Усть-Ижоре.
— Готова модель памятника, выполненная в гипсе. Его давно пора переводить в бронзу, а для этого необходимы средства. Времени осталось мало, но, я считаю, можно успеть. Со мной согласен директор завода «Монументскульптура» Геннадий Степанов, нас поддерживает губернатор. Сейчас мы ищем людей, которые могли бы спонсировать эту работу. Примечательно, что все подходы к памятнику, спуски к Неве, площадь завершены в граните. Работы по благоустройству территории ведутся в три смены, место подготовлено, и, на мой взгляд, все будет очень красиво. Памятник органично встанет рядом с церковью в месте слияния Невы и Ижоры.
— Я смотрю на другую вашу работу — памятник Павлу I и понимаю, почему Русский музей готов поставить его во дворе Инженерного замка. Величественный император восседает на троне, еще не догадываясь об участи, которая его ожидает.
— Эта работа появилась менее года назад, но я шел к ней долго и исполнение не заняло много времени. Модель выполнялась сразу в размер сооружения (около 3,5 метра высотой), без эскизов, в глине и переводилась в гипс. Памятника Павлу у нас в городе нет. Личность этого императора довольно долго трактовалась своеобразно. Но он был человеком просвещенным, европейского толка, широких взглядов, по большому счету реформатор. Я пытаюсь отлить этот памятник в бронзе своими силами. Процесс трудоемкий и дорогостоящий, но, думаю, его удастся осилить.
— К юбилею Петербурга вы завершаете еще одну работу — бюсты итальянских архитекторов.
— Это зодчие, создавшие блистательные архитектурные ансамбли, — Росси, Кваренги, Ринальди, Растрелли. Красота, окружающая нас, во многом заслуга их, в юбилейную годовщину это необходимо отметить. Финансирует работу итальянская сторона и наш город.
— Я вижу еще один скульптурный портрет и не могу угадать, кто изображен.
— Это Августин Бетанкур — инженер, градостроитель, механик, зодчий. Он придумал, как поднять Александрийскую колонну, установил все колонны в Исаакиевском соборе, изобрел множество приспособлений для строительных и инженерных работ. Этот бюст — заказ ЛИИЖТа, памятник будет установлен на Московском проспекте рядом со зданием учебного заведения, где Бетанкур был первым ректором.
— Сегодня весьма болезненная тема — памятники, которые нам намереваются подарить к юбилею Петербурга. На ваш взгляд, как с ними надо поступать, где устанавливать?
— Поставить памятник в центре города чрезвычайно сложно, для этого надо набраться отваги. Нам везло на великих зодчих, и в то, что они сделали, трудно вписаться. Для этого есть площади в новых районах. В любом случае в обсуждении места для установки новых памятников должны принимать участие разные люди — градостроители, искусствоведы, краеведы, историки, просто горожане.
— Сегодня часто говорят: реалистическая скульптура себя изжила, она повторяет то, что придумано до нас. Многим хочется видеть новый поворот в монументальном искусстве.
— Существуют уникальные классические образцы, непревзойденные по сей день, как в живописи, так и в скульптуре. Мне кажется, надо стремиться к ним, а не уходить в сторону. Я не вижу кризиса. Сейчас в «Манеже» проходит выставка, где есть интересные работы. Их авторы, судя по всему, люди молодые, мне незнакомые. Особенно радует, что их много, они работают, думают, размышляют. В ретроспективной части выставки есть работы Евсея Евсеевича Моисеенко. Он был человеком умным и фантастически талантливым. Когда-то он сказал: стать художником можно, быть им гораздо сложнее, а остаться почти невозможно.
— Большая проблема — сохранить то, что осталось, я говорю о реставрации. Когда-то вы собирались давать своим ученикам две профессии — скульптор и реставратор.
— Пока не получается, и это обидно. Сегодня реставрацией занимаются люди, не всегда компетентные. Скульптуру должны ремонтировать скульпторы. Я не исключаю, что в числе реставраторов есть люди одаренные, способные блестяще решать технические задачи. Но то, что происходит сегодня в реставрации скульптуры, меня крайне огорчает. По сути, искажаются подлинники. Я не верю в технические ноу-хау в этой области. Мне никто не докажет, что надо снять патину с памятника и превратить его в «шоколадку». Во всем мире для сохранения скульптуры пользуются старыми дедовскими способами — ее моют и покрывают воском. Чаще всего происходит замена — оригиналы музеефицируют, чтобы сохранить, а на их место ставят копии.
Я обеспокоен тем, как отреставрирована скульптура Ростральных колонн. Это уникальные памятники, надо было, наверное, снять с них форму, оригиналы перевезти в музей, на их место поставить копии. Вместо этого я вижу, как по «живому камню» врезали утраченные фрагменты статуй.
У нас в городе даже лепнина уникальная, нельзя ее реставрировать случайными руками. Не зря в свое время барон Штиглиц разослал агентов по всей России в поисках талантливых ребят — кузнецов, резчиков по дереву и камню, открыл училище, чтобы дать им в руки ремесло. Теперь там готовят художников.
— Завершится юбилей, и, если все удачно сложится, вы поставите свои памятники. Что дальше?
— Есть много неосуществленных замыслов. Наконец настанет время, когда можно будет спокойно поработать.
— Над чем?
— Над скульптурой для Петербурга и других городов. Как в старой шутке: лучшее средство от любви — новая любовь.
Подготовила Людмила Леусская.
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 50 (2920) от 18.03.2003 года.
Комментарии