Классика в его руках

Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения величайшего пианиста ХХ века Святослава Рихтера. В Большом зале Филармонии состоится сольный концерт музыканта «круга Рихтера» – пианистки Елизаветы Леонской, посвященный этой дате.

ФОТО ИТАР-ТАСС/Архив

К счастью, пианист жил уже в эпоху бурно развивающейся звукозаписи и оставил большое аудио- и видеонаследие своих исполнений, зафиксированных как в студии, так и на живых концертах в России и далеко за ее пределами. Записи Рихтера служили эталоном не только начинающим музыковедам, но и пианистам: у Святослава Великого был необыкновенный дар слышать и исполнять музыку такой, какой она была задумана композитором, добавляя ей особого свечения. Светлый и человечный Бах, чувственный, нервный, аристократичный Шопен, импульсивный Шуман, порывистый и независимый Бетховен, глубокий и печальный Брамс, экстравагантный Прокофьев – Рихтер умел обескураживающе просто открывать слушателям самые сокровенные грани музыки этих композиторов. При этом в его исполнениях удивительным образом отражалась и личность музыканта, это была его речь, пение его души.

В приложении к последнему номеру британского журнала BBC Music вышел диск с записями его концерта в Лондоне. В России, к сожалению, нет журнала такого уровня, но надо отдать должное уцелевшей фирме «Мелодия», исправно выпускающей записи Рихтера. Телеканал «Культура» представляет в эти дни цикл передач, посвященных музыканту. Но о том, каким был Святослав Теофилович, сегодня лучше всего можно узнать по книге «Рихтер. Диалоги. Дневники», выпущенной издательством «Классика XXI». В ее основу легли беседы Рихтера с известным французским документалистом Бруно Монсенжоном, который выпустил фильм «Рихтер непокоренный». В разговорах с опытным зарубежным интервьюером музыкант, по словам пианистки Веры Горностаевой — «уже смертельно больной», был предельно искренен, потому именно эта книга служит сегодня бесценным свидетельством.

В ней отражены впечатления музыканта от посещения в 1970 – 1995 годы концертов самых разных форматов, от прослушивания грампластинок, радио- и телепередач. «Боже, как я ненавижу юбилеи! И как я не люблю балет. Это такое несостоятельное искусство (когда хорошая музыка, балет недотягивает до нее – с средненькой еще кое-как получается)»... Или: «В пыльно-тесном купе – вдруг «Зигфрид», притом через микрофон нашего вагона. Конечно, слушать трудно, поезд в движении, виды подмосковские, публика в проходе серая, разносят бутерброды и кефир... А тут вопросы и загадки Миме и Вотана».

В безыскусности ответов, в их прямоте поразительным образом слышится неспешная интеллигентная речь музыканта-философа с многомерным видением жизни. «Обо мне говорят и пишут такие небылицы, такую чушь, что я спрашиваю, кто мог все это выдумать», – начинает свои воспоминания Святослав Теофилович. И в продолжение: «Газетчики распространяли слух, что я-де «играл на похоронах Сталина» – что верно, то верно, играл – и будто бы «умышленно выбрал длинную фугу Баха в знак протеста против диктатора». Да как я мог что-то выбирать, если особая комиссия Министерства культуры составила программу, которой, естественно, обязаны были следовать все присутствовавшие там музыканты? И будто бы «публика начала меня освистывать». Да какая публика могла свистеть на похоронах Сталина? Они происходили в Колонном зале, битком набитом официальными чинами».

А как неожиданно остро читается сегодня в «Диалогах» биографический пассаж Рихтера о том, что «Житомир, город, где я появился на свет, сегодня находится на Украине, но в 1915 году Украины не существовало, это была Россия, Малороссия». Носитель немецкой крови по отцовской линии, он сумел выйти победителем из опасных лабиринтов времени, имея могучее покровительство ангелов музыки. С виду предельно сдержанный, в высказываниях и поступках подчас непредсказуемый, иногда вспыльчивый, бескомпромиссный, он, ученик Генриха Нейгауза, ненавидел лесть и пафос славословий в свой адрес. Для советского человека он, связанный с западным музыкальным миром, универсально образованный, жадный до жизни эрудит, был воплощением образа свободного человека, элегантного европейца-энциклопедиста, обладателя вкуса во всем. Искусство Рихтера, верного прочным академическим исполнительским традициям, было антиподом унылому, удушающему академизму и не могло не восприниматься публикой как олицетворение всего ярко современного, лучших чаяний и надежд. Классика в его руках оказывалась вечно юной, словно заново рожденной.

Живым памятником Святославу Рихтеру остается фестиваль «Декабрьские вечера» в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, изысканные камерные программы которого бережно составляются по заветам великого пианиста. Русское и европейское обнаруживают в них степень ближайшего родства, а драгоценные музыкальные редкости и тайны становятся неожиданно близкими и понятными.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 048 (5421) от 20.03.2015.