Кинофестиваль... без публики

В ноябре должен бы состояться очередной международный кинофестиваль ArtoDocs, который уже два раза бесплатно показывал всем желающим отборную программу современного кино всех видов, а также актуальную классику, — такая вот абсолютно не коммерческая частная инициатива. Но его нет как нет. Времена тяжелые, кризис, наверное, проект почил в бозе? Звоню основателю ArtoDocs, литератору, режиссеру, культуртрегеру Льву Наумову и с удивлением узнаю, что фестиваль уже состоялся — в июле. Только прошел... без публики. Как такое может быть? Лев Наумов любезно объясняет, начав, по моей просьбе, «от печки».

— Как родился ArtoDocs?

— Казалось бы, фестивалей немало. Но далеко не все ведут образовательно-культурологическую работу — показывают забытые или малоизвестные шедевры или фильмы, что называется, из ряда вон. Кроме того, лауреаты иных кинофорумов нередко изрядно удивляют — отнюдь не всегда награждаются самые эстетически качественные картины. Мы, группа единомышленников, решили попробовать сделать проект на других принципах. У нас кинематографисты — участники фестиваля выбирают лауреатов вместе с жюри. Кроме того, мы отказались от формальных ограничений на допуск картин в конкурс.

— Первое понятно. А формальные ограничения — это длина, год выпуска, жанр, вид и прочее?

— Да. Сейчас сложилась патологическая ситуация. Фестивали берут картины не более чем двухлетней давности. Но ведь арт-кино стоит денег и труда достойных людей, а прокат у таких фильмов либо ограниченный, либо его нет вовсе. Картину покажут на фестивалях раз десять, максимум — тридцать, и на этом все. Фильма больше попросту не существует.

Лет пять назад уповали на Интернет — мол, там все посмотрят. Но теперь туда попадает такое количество фильмов, что в нем не сориентироваться. Вашу картину аудитория просто не заметит в огромном информационном поле.

— То есть потенциальный зритель не может найти «то, не знаю что» — новый неизвестный ему фильм. Получается, он должен быть маркирован, отмечен как-то.

— Да. Именно эту проблему ArtoDocs хотел бы хоть частично решать. Нас упрекают в двух вещах. Мол, похожи на смотр дебютов и студенческих работ. Это не так, хотя большое число дебютов легко объяснить: после окончания вуза у режиссеров практически нет реальной свободы самовыражения. Кроме великих авторов, да и то вопрос...

— Да и то вопрос...

— ...весьма открытый. А второй упрек в том, что мы особо привечаем фильмы, связанные с искусством не только по способу воплощения, но и по тематике. У нас действительно немало картин о живописи, музыке, литературе, самом кинематографе. Так вот, этот «крен» произошел сам собой. Стало ясно, что мы сами, отборщики программы, а также и все голосующие участники фестиваля, в такой тематике заинтересованы особенно.

— Тут напомню читателям, что вы нашли практически неизвестный фильм Александра Кайдановского «Маэстро» — интервью Параджанова, о чем мы рассказывали...

— Фестиваль, собственно, и начался в 2010 году с того, что я решил организовать уникальное событие — полную ретроспективу режиссерских работ Кайдановского. Она состоялась, у меня стали появляться знакомые в мире кино. И я осознал, сколько достойных картин остается без показа вообще. Так совпало, что в это же время я смог воспользоваться кинозалом Дома композиторов, где, кстати, в свое время было немало премьер. Эльдар Рязанов, например, привозил туда все свои фильмы по приглашению Андрея Петрова... Правда, давно уже кинобудка была заложена кирпичом, зал находился в аварийном состоянии. Мы с женой буквально своими руками делали ремонт. Но зато не надо было платить аренду.

— Вы ведь не имеете никакой финансовой поддержки ни от Министерства культуры, ни от комитета по культуре?

— Да. Мы не брали государственных денег, что позволило избежать одних проблем и найти другие... В 2011 году мы объявили о фестивале в нескольких газетах и социальных сетях. Получили всего 107 фильмов, в основном из Петербурга и Москвы, да парочку заграничных. Тогдашний отбор был очень щедрым: показали 39 картин.

— Зрители собрались?

— Да. Они узнавали о нас тоже из соцсетей. Все показы бесплатны. Мы делали фестиваль для людей, и они пришли. Кинематографистов тоже сразу стали звать, и многие приезжали за свой счет. Хотя мы не делали вид, что ArtoDocs представляет сугубо арт-хаус. На второй фестиваль, к нашему удивлению, прислали уже 337 картин.

— Подтвердилась ваша идея о том, что авторы страшно заинтересованы в показе своих работ публике, которую они видят в зале?

— Безусловно. Многих привлекают также ретроспективы и мастер-классы, которые мы проводим в формате видеолекций, что удобнее и куда менее затратно, чем визит мэтра. У нас так на первом фестивале выступил драматург и литератор Юрий Арабов, на втором — директор Музея кино Наум Клейман. Оба, разумеется, бесплатно. Записи доступны на нашем сайте. Просветительская составляющая нам чрезвычайно важна.

— Подбираемся к третьему фестивалю...

— Прислали около пятисот картин со всего мира. Из-за рубежа больше половины, из двадцати двух городов России. Отборочная комиссия, девять человек, отсмотрела все, в конкурс допустили всего 16 картин, из них семь неигровых. Но, когда тур этого года начинался, никто не знал о «законе 1 июля» — о том, что станет нельзя показывать фильмы без разрешительного/прокатного удостоверения.

— Да, была серьезная реакция в прессе и в соцсетях об этом распоряжении, которое, как ни странно, не касается зарубежного кино вообще. А нашего касается тотально, вплоть до фильмов, сделанных детьми в анимационных студиях.

— Ни одна из отобранных нами российских картин такого удостоверения не имела. Получить его, между прочим, не так просто, совсем не быстро и не дешево. Государственная пошлина — только вершина айсберга. Я это знаю как режиссер, который получал прокатники на свои работы. Но ArtoDocs не для того упорно избегал всех формальных ограничений на пути фильма к зрителю, чтобы подчиниться самому абсурдному из возможных — бюрократическому.

— Да, кинообщественность была возмущена непродуманностью директивы, и само Министерство культуры признало это. В конце лета прошло сообщение о том, что подготовлены поправки, но все опять затихло.

— Поэтому мы, учитывая нашу ответственность перед авторами, поступили радикально, определив призеров без публичного показа. «Гран-при» получил дивный фильм из Тринидада и Тобаго «Сестра-бог» Яо Ремесара, созданный в 2006 году. Тамошняя пресса, кстати, сразу отреагировала, написав, что это первый случай, когда российский фестиваль обратил внимание на их более чем самобытный кинематограф.

— Но что теперь? И что дальше?

— Мы в заложниках, конечно. Ждем из Минкульта поправок злополучного циркуляра. Если в обозримом будущем ситуацию скорректируют, мы покажем нашу программу призеров и внеконкурсную. Дальше будет видно.

— Полагаю, скоро все фестивали будут проходить в Интернете хотя бы потому, что кризис.

— Не думаю, что это хорошо. Такие есть в мире, но к ним возвращается та же проблема: фильмов все больше, они становятся просто прокатной площадкой, хаотичной, и встреча фильма со зрителем — дело случая. В Интернете почти невозможна экспертиза.

Знаете, Наум Клейман, с которым я много говорил об этом, считает, что в зале возникает некое коллективное сновидение. Что человеку очень важно вырваться из быта, поехать на метро, пройти пешком... Заплатить, пусть немного, за билет — ибо важна готовность сделать усилие, расстаться с чем-то ради встречи с искусством. Как в буддийском монастыре, где послушники бреются налысо, принося в жертву свою красоту.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 228 (5354) от 04.12.2014.