Художник и его книга

Антон Ломаев, петербургский художник книги, провел свою первую выставку пейзажей «Петергофская прогулка, или 12 месяцев». Наш автор поговорил с ним о чтении, о том, нужны ли тексту картинки и выживет ли бумажная книга.

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

- У вас как в красивой биографии - мечтали стать художником и сбылось?

- По-другому. Родился в Витебске в 1971 году, рисовать начал в раннем детстве, учился в художественной школе. Когда мне было 11 лет, мама случайно прочитала в журнале «Юный художник», что идет набор в ленинградскую СХШ при Академии художеств. Сам я в 11 лет весьма приблизительно понимал, чем буду заниматься в жизни. Потом пришел перестроечный 1985 год, и стали меняться представления о том, что делать дальше. Думаю, что в художественной школе это случилось раньше, чем в обычных школах.

- Это почему? Принято считать, что СХШ - консервативное учреждение.

- Все обстояло сложнее. Основной контингент учеников составляли дети ленинградской интеллигенции, и не только художников. Помню, ученики расписали фасад школы к 1 сентября лозунгами, которые потом стали перестроечными. Тогда такого еще нигде не было. Был скандал, все тексты срочно затерли.

- Вы поняли еще в школе, что системы «диплом АХ и заказы пожизненно» больше не будет?

- Вы преувеличиваете мои способности предвидения. Было представление, что эта система косная и неинтересная, но появляются новые возможности. Заканчивалось деление на официоз и андеграунд, представители которого стали куда-то ездить и что-то продавать. Мы знали Евсея Моисеенко, но и ходили на выставки «митьков», среди которых были выпускники СХШ.

- Вы получили аттестат...

- ...и, как абсолютное большинство выпускников, повалил поступать в Академию художеств. В школе я был живописцем, учился хорошо, подал документы на живописный факультет. И провалился, недобрал баллов. Среди немногих схэшатиков.

- Причина?

- Самоуверенность. Пришлось возвращаться в Витебск, оттуда я попал в армию, в ракетные войска.

- Не пытались заявить, что можете служить художником?

- Пытался, но попал в обычную военную часть. Это было довольно сурово. Но там я стал много рисовать на скромных листах бумаги, научился «бить» татуировки, сделал их сотни. Стал чувствовать себя комфортно в малых формах, делал рисунки, отправлял почтой друзьям. После армии вернулся в Витебск, оформлял городские праздники. Компьютеров не было, все красил вручную.

- Как попали на такое престижное место?

- Еще одна случайность. Отец моего одноклассника руководил всей культурой Витебской области. Я уже думал остаться в Витебске навсегда. Но школьные друзья позвали в Петербург, и я легко поступил в Академию художеств на факультет графики.

- У кого учились?

- У Андрея Пахомова, на художника книги. Это был совершенно сознательный выбор. Пахомов был дядька серьезный, я делал иллюстрации к Катулу, Державину, Шекспиру... И снова случайность: в одном крупном издательстве искали художника на проект комиксов по «Волкодаву» Марии Семеновой. Я комиксы знал только как потребитель. Но взялся и нарисовал шесть книг. В общей сложности под тысячу рисунков.

Это было еще в студенческие годы, я стеснялся признаться в грехе Пахомову. Но когда он узнал, то рассмеялся и предложил сделать диплом по комиксу. Я снова застеснялся: дипломом стал «Король Лир» Шекспира.

- В дальнейшем отношения с издательствами сложились успешно?

- Я делал много книг в больших издательствах, чтобы содержать семью. Но, как только обрел бытовую и финансовую устойчивость, бросил это занятие.

- Рисковали?

- Наверное. В 2007 году я попал в делегацию петербургских писателей и художников на Лейпцигскую книжную ярмарку. И понял, что надо делать собственные проекты. Это оставляет тебя художником и сохраняет в профессии. Но я не писатель. Поэтому брал материал, свободный в смысле авторских прав, например классические детские сказки. Делаю все - дизайн, макет, иллюстрации. То есть «книгу художника» («книгой художника» называют произведение искусства, в котором автор прорабатывает не только содержание и иллюстрации, но и все остальные элементы книги. - Прим. ред.). Потом предлагаю издательству готовый оригинал-макет. Первой книгой была «Русалочка» Андерсена. Ее издали в 2008 году, и это дало мне возможность дальше работать самостоятельно.

Хотя приходится подрабатывать обложками и иллюстрациями по заказу. Там тоже бывает интересная работа. Например, я иллюстрировал роман «Золото бунта» тогда малоизвестного уральского писателя Алексея Иванова. Потом была серия детективной фантастики Вячеслава Рыбакова и Игоря Алимова, работавших под псевдонимом Хольм ван Зайчик, иллюстрации к Артуру Конан Дойлю.

- Сколько времени занимает подготовка «книги художника»?

- От четырех месяцев для «Маленьких человечков» братьев Гримм до одного года на многодельного «Храброго портняжку» тех же авторов.

- И сколько всего вышло таких книг?

- Около 20, включая две взрослые - «Конармия» Исаака Бабеля и «Моби Дик» Мелвилла. Последняя издана в Петербурге, Париже, Нью-Йорке, скоро выйдет в Пекине. Мои детские книги выходят в Германии, в Китае все вышли. Сейчас работаю над книгой «Охотники на волков» Джеймса Кервуда. Она появится во Франции во второй половине 2019 года.

- Как французы узнали про вас?

- Коллеги попросили мои иллюстрации к «Моби Дику» для оформления российского стенда выставки. Там их увидели французы, нашли меня и предложили издать эту книгу по-французски.

- В 2018 году вышла «Колыбельная для маленького пирата», где вы и текст сочинили.

- Это новый для меня этап. Сейчас на выходе вторая книга, она, скорее, детская, хотя хочется, чтобы было интересно и взрослым. Книга посвящена цирку, но не реальному, а детской фантазии о нем.

- Вы читаете книги с целью их проиллюстрировать?

- На мой взгляд, серьезные взрослые книги, как правило, не требуют иллюстраций. Там нужен строгий дизайн, желательно не очень броский. «Моби Дик», скорее, исключение из данного правила... Там мне было важно задать характер еще не прочитанного текста. Серебристый мерцающий цвет моря дает образ слоя времени, прошедшего после первого издания романа. У Мелвилла много описаний китобойного промысла и есть поэтический заряд. Иллюстрации сохраняют подробности труда китобоев и поэтику романа.

Иллюстрация не должна мешать тексту, но и не может повторять его буквально. Я хотел бы сделать «Остров сокровищ», присматриваюсь к сказке «Иван Царевич и Серый волк», но не в пересказе Алексея Толстого, а в собственном.

- По вашим ощущениям, на рынке иллюстрированных книг тесно?

- Вала много, ярких вещей мало. Это как с кинематографом. Снимаются тысячи фильмов, шедеврами становятся единицы.

Несколько месяцев назад, когда я ездил по Франции с туром по продвижению «Моби Дика», обратил внимание, что при огромном рынке в магазинах книжки предварительно отобраны, снабжены описаниями и так далее.

- А комиксы влияют на «книгу художника»?

- Сделав шесть книг комиксов, я «отстроился». Для меня это параллельная вселенная. Кроме того, я думаю, что комиксы ушли в кино, они не займут у нас того места, которое занимали в американской культуре полвека назад. Да и там нет уже тех еженедельников, которые зачитывали до дыр.

- Книжка с иллюстрациями не отвлекает ребенка от чтения текста?

- Может отвлекать. Если отвечать на этот вопрос в целом, то проблема есть. Книжки должны быть без картинок, надо развивать фантазию ребенка.

- Пилите сук, на котором сидите?

- Правильно. Но кому-то нужна подпорка в виде иллюстраций, а мне в детстве чтение книг, например, сказок Андерсена со скупым количеством рисунков, позволило стать художником книги...

Скажу так: для трехлетнего ребенка книга должна иметь картинки. Десятилетний может обойтись без них. Это не значит, что не нужен художник - он работает над обложкой, макетом и так далее. Но должно оставаться пространство для собственной фантазии читателя.

- Книга на бумаге, по-вашему, не умрет?

- Разговорам о том, что бумажная книга умирает, уже лет 10. Не сбылось: детская иллюстрированная книга - замечательный, удобный, теплый предмет - чувствует себя прекрасно. Особенно для семейного обихода.

- А взрослая?

- Мне кажется, что на бумаге читать удобнее.

- Судя по выставке пейзажей «Петергофская прогулка», которую вы представляли в магазине детских книг «Чудетство», вы занимаетесь и станковой графикой. Будет продолжение?

- После Петергофа делаю такую же серию по Царскому Селу... Но станковое рисование - для себя и семьи. Мое дело - книга, которая дает огромное пространство для фантазий и творчества.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 017 (6370) от 31.01.2019 под заголовком «Художник и его книга».