Хор Parma voices из Перми дебютировал в зале Академической капеллы
Хор Parma voices («Голоса Пармы») из Перми дебютировал в зале Академической капеллы с программой редко исполняемой духовной музыки зарубежных и российских композиторов ХХ века.
ФОТО: Public Domain
Первый визит этого коллектива в Петербург привлек внимание прежде всего тем, что его родиной является тот же город, что и город хора musicAeterna — Пермь. В его названии слово Parma означает отнюдь не итальянскую родину знаменитого пармезана, а древнее слово на языке коми, означающее «гору, поросшую лесом». Это одна из самых привлекательных версий возникновения имени «Пермь». Просвещенный читатель может знать об этом по современному эпосу «Сердце Пармы» Алексея Иванова или по названию успешной команды КВН…
Хор Parma voices нашел в себе силы и уверенность показаться в Петербурге в совсем юном, даже младенческом возрасте, поскольку в феврале ему исполнился всего год. Но эта смелая заявка о себе не кажется удивительной, если учесть, что своим происхождением хор обязан одному из самых амбициозных оперных театров России — Пермской опере. До последнего момента этот театр снабжал культурную жизнь страны громкими новостями вроде очередной оперной премьеры с участием Теодора Курентзиса, пока он был там главным дирижером, или скандальной постановки оперы «Кармен» Бизе, осуществленной режиссером Константином Богомоловым. Именно Евгению Воробьеву, лидеру Parma voices, недавно ставшему главным хормейстером Пермского театра оперы и балета, выпало на долю готовить хор в той провокационной постановке, вызвавшей ожесточенные споры как среди простых слушателей, так и в критической среде.
Евгений Воробьев сам вышел из хора musicAeterna, а потому его можно считать и учеником Виталия Полонского, художественного руководителя этого хора, перебравшегося сегодня в Петербург, и носителем традиций самого Теодора Курентзиса, чье творчество на протяжении нескольких лет проходило перед глазами Евгения. Хор musicAeterna знают как часть одноименного симфонического бренда, который ценят за целый ряд качеств и свойств — ясность, чистоту, гибкость и полетность звука, глубину постижения исполняемой музыки, широкий стилистический диапазон от Ренессанса до наших дней. Любят этот коллектив и за экстравагантность подачи материала.
Parma voices, участниками которого являются солисты хора Пермского оперного театра, выбрал путь более узкий. Он неторопливо входит в большой мир как хор, сфокусированный на музыке духовной традиции, в чем видится продолжение консерваторских интересов его руководителя, занимавшегося в свое время в Нижнем Новгороде и Москве изучением знаменного пения.
Для своего первого концерта в Петербурге хор выбрал всего четыре номера, однако в таком умышленном самоограничении выстроил глубоко осмысленные смысловые и интонационные взаимосвязи и ассоциации. Духовные тексты объединили композиторов Швейцарии, Америки, Франции и России. Introitus («вход» с латинского) из «Реквиема» швейцарца Карла Рютти, единственного ныне живущего композитора из представленных в программе, начался с элементарной секунды, подобно первому вздоху для молитвы, пропетой женским соло, а завершился ослепительным сиянием тутти на словах Lux perpetua — «Свет вечный». В первом же номере нам дали возможность обратить внимание на солидный «фундамент», которому позавидовал бы любой хор, — спаянную группу уральских басов. Привлекавшее простотой и экономией выразительных средств сочинение Рютти словно бы искало через служение слову сакральную формулу религиозной музыки, которая будет принята и понята верующими всего мира, исповедующими разные религии.
С первого же номера стало понятным генетическое родство эстетики «Пармских голосов» с уже привычным для уха звучанием хора musicAeterna с его мягкостью и текучестью звуковой материи, слитностью хоровой вертикали и горизонтали. В Agnus Dei Сэмюела Барбера в сладком струении мелодических линий внутри аккордовых построений слышались тенденции к синтезу с неакадемическим стилем, к популяризации жанра. И французский композитор Пьер Виллет в Attende Domine тоже не избежал красивостей, работавших на образ искушения слабого духом человека.
Наиболее радикальным из пармской подборки стал Духовный концерт Николая Сидельникова, где речь зашла о Страшном суде. Его интонационная драматургия строилась на полюсах аскетичного знаменного распева и авангардных гармоний. В сложное время публика в зале слушала этот концерт на едином дыхании, взорвавшись аплодисментами, которые были красноречивее самой пламенной речи. За что и была награждена двумя бисами — «Не рыдай мене, Мати» Голованова и «Гимном Богородице» Виллета.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 49 (7132) от 21.03.2022 под заголовком «Голоса Пармы на Неве».
Комментарии