«Хочу переписать прошлое»: Александр Яцко о своем персонаже в «Вальсе-бостоне»
В прошедшие выходные в Московском театре эстрады состоялась премьера мюзикла «Вальс-бостон» (16+), созданного на песни народного артиста России Александра Розенбаума. Главную роль в спектакле сыграл заслуженный артист России актер Театра имени Моссовета Александр ЯЦКО. В интервью корреспонденту ТАСС Софии КУДРЯШОВОЙ он рассказал о роли в новой постановке, поделился своими мыслями о современном кинематографе и опыте работы с молодыми актерами.
ФОТО Артема ГЕОДАКЯНА/ТАСС
— В мюзикле «Вальс-бостон» вы играете главную роль — Странника. Как сами оцениваете своего персонажа?
— Давным-давно во МХАТе в спектакле «Воскресение» [режиссер] Владимир Немирович-Данченко вывел на сцену актера Василия Качалова, который играл роль рассказчика. Есть и другие примеры, когда в пьесе есть человек, читающий ремарки, объясняющий происходящее зрителю. В «Вальсе-бостоне» это сделано в форме рассказа-воспоминания. Я играю человека, прожившего трудную, во многом ошибочную и довольно печальную жизнь. Он пытается разобраться в себе, возвращается к одному вечеру, который изменил все в его судьбе, и признается, что хотел бы переписать прошлое, хотя понимает, что это невозможно.
— Александр Розенбаум отмечал, что вы идеально примерили на себя этого персонажа. Чувствуете ли вы ответственность перед ним?
— Совместная работа с Александром Яковлевичем [Розенбаумом] делает для меня ситуацию ответственной и волнительной. Мы познакомились лет десять назад. И мне особенно приятно, что ему понравилось то, как я работаю. Ведь если автору нравится, это означает, что он выдает тебе своего рода аванс доверия. Поэтому волнуюсь еще больше, чем обычно. На самом деле актер всегда волнуется. Какая бы ни была за плечами карьера, каждый раз все начинается с нуля. Отсюда и мандраж перед каждой премьерой и временами паника перед выходом на сцену. Такие состояния знакомы любому актеру, опытному и неопытному. На старте новой работы мы все равны. Да, я старше своих партнеров по спектаклю минимум на пятнадцать лет, я самый взрослый в компании, но и испытываю то же самое волнение, что и они.
— В мюзикле задействованы молодые артисты. Как вы оцениваете юное поколение актеров?
— Ребята для «Вальса-бостона» прошли серьезный отбор. На сцену выходят поющие драматические актеры. Здесь прекрасный ансамбль, без которого ни один солист неинтересен. В постановке участвуют и мои коллеги по Театру Моссовета, которых я очень люблю: Митя Федоров, Антон Аносов, Михаил Филиппов. С ними всегда приятно работать.
Мне кажется, что актерский уровень у молодежи растет. Хотя обаяние, конечно, существует вне времени, и, например, обаяние советского актера Олега Даля никогда не устареет.
— Ваша фильмография насчитывает более 50 картин. Вы играли и отрицательных персонажей, и властных. Какие роли сложнее?
— Для меня все роли интересны. Я занимаюсь любимым делом, поэтому трудности носят ремесленный характер. Каждый актер оказывается в плену своей внешности, психофизики. Да, я чаще играю отрицательных героев, но и это приносит радость. В сериале «Закрытая школа» я сыграл абсолютное зло — отца главного героя. И благодаря этой роли моя аудитория расширилась: дети до сих пор подходят ко мне с просьбой сфотографироваться, и я для них все еще папа Макса.
— Вернемся к кинематографу. Российский актер и режиссер Александр Адабашьян говорил, что кино перестало быть режиссерским и стало продюсерским. Согласны?
— Действительно так, и произошло это давно. Было время, когда кино было режиссерским. Потом все стало склоняться в сторону продюсеров: деньги нужно возвращать, коммерческий успех. И в этом нет большой беды, просто так устроена жизнь.
Авторское кино, конечно, существует. Но оно предназначено скорее для узкой аудитории, для тех, кто понимает. А я люблю светское искусство, то, что понятно большинству. Искусство там, где есть мера. Если меры нет, это уже не искусство.
— Вам ближе театр или кино?
— Люблю и театр, и кино. Разница лишь в том, что в театре надо чуть громче говорить. Хотя сейчас театр в основном микрофонный: актеров обвешивают аппаратурой, и это, на мой взгляд, не на пользу ремеслу. Те, кто все время работает с микрофоном, теряют возможность однажды выйти на сцену без него и уверенно существовать перед тысячным залом. А ведь если театр хорошо акустически оборудован, то можно обойтись без техники.
— Как оцениваете сегодняшнего зрителя?
— У нас в Театре Моссовета аншлаги, спектакли идут при полном зале. Это прекрасно, но я отношусь к публике не только с радостью, но и с огромной ответственностью. Публика — это та самая группа людей, ради которой мы все делаем. А еще я убежден: нужно просто делать то, что умеешь. Если умеешь играть на гитаре — играй, если умеешь петь — пой. И не суйся не в свое дело.
— Какие у вас творческие планы на будущее? Есть роли, которые хотели бы сыграть?
— С удовольствием бы играл все, что уже сыграно, и надеюсь еще много сыграть. Но сейчас мне интереснее постановка, сценография, режиссура. Буду этим заниматься под крышей своего театра.
— Многие проекты сейчас основаны на пересъемке старых советских мультфильмов или книг. Это нехватка идей, по вашему мнению?
— Всегда будут переснимать хорошие старые фильмы, играть заново старые пьесы. В оперных театрах всегда будут ставить «Травиату», но петь ее будут новые артисты с новыми голосами. Людям всегда будет интересно смотреть знакомую историю в новом исполнении.
Читайте также:
Садитесь, пожалуйста! Петербургские театры обновляют свои залы
Удержать направление. Театр дождей открыл 37‑й сезон
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 167 (7989) от 10.09.2025 под заголовком «Искусство, где есть мера».
Комментарии