Кармен в «Зазеркалье»

Театр «Зазеркалье» завершил сезон премьерой оперы «Кармен» Бизе в постановке Александра Петрова.

ФОТО предоставлено пресс-службой театра «Зазеркалье»

За историю существования этой оперы многочисленные режиссеры разве что не отправляли Кармен на луну или в глубины океана с целью сказать свое слово в ее интерпретации. В «Зазеркалье» никакого зазеркалья смыслов не устроили, вернув героине измерение высокой классики. Хотя для адептов строгости стиля и здесь найдется повод для раздражения. Сценарий оперы в оригинале не предполагает никакой встречи писателя Мериме с солдатом Хозе в камере для свиданий в тюрьме. Режиссер себе позволил это сослагательное наклонение, которое с переменным успехом воплотили артисты театра Сергей Ермолаев (Писатель) и Леонид Нечаев (Узник). Они не всегда убедительны в драматической ипостаси, порой бубня себе под нос диалоги о несчастной судьбе. Эти вольности притянули и «интерпретаторские» вставки - фрагменты музыки «Кармен-сюиты» Щедрина, словно бы устанавливающие «каналы связи» с ХХ веком.

Впрочем, оригинальной оперы все равно было больше. В руках маэстро Павла Бубельникова она звучала максимально корректно. Сцена «оделась» в деревянные стены театра корриды, от которых повеяло дурманом полуночного зноя, периодически клонившего, как и предполагает настоящая южная жара, в сон. В цветовой гамме постановки неожиданно увиделась рифма к спектаклю Мариинского театра. На увертюре в момент темы рока по сцене устрашающе неторопливо прошлись на ходулях флагелланты (движение «бичующихся». - Прим. ред.) в красном, вероятно, прочерчивая тему насилия над самим собой или мазохизма, которое Хозе, возможно, с самого начала установил в общении с Кармен.

Далее - все знакомое, все «по тексту». Работницы табачной фабрики вышли в черном неглиже, которое неожиданно стало модным, и сегодня запросто можно встретить в нем девушек на Невском. Потом была таверна, где живущая инстинктами Кармен пылко ждала Хозе, но, заподозрив его в нелюбви, приказала убраться вон, чем, как известно, обрекла себя на смерть. Режиссер вместе с художником-постановщиком Алексеем Левданским разместил этот дуэт соблазнения на опасном откидном краю стены над сценой, где артистам было явно тесно и они пока не могли полностью скрыть страх упасть.

Сцена любовного танца-поединка Кармен стала одной из кульминаций спектакля. Оттуда арка протянулась к финалу - гибели героини от рук Хозе.

Солистам предстояло не только спеть, но и проявить свои драматические таланты в диалогах без пения, и здесь большинству не хватило свободы интонирования. Ее заменяла сковывающая старательность. Пели на французском, говорили на русском. В такой классичной режиссуре дело решают солисты. В театре оказалось целых четыре Кармен как на подбор. В первый вечер премьеры на сцену выскочила меццо-сопрано Дарья Росицкая, державшая зрителей весь вечер в напряжении своей загадочной улыбкой и мягко-взрывчатым темпераментом. В ее Кармен, рыжеватой бестии, было больше от хулиганистого подростка, чем от видавшей виды цыганки.

У второй Кармен в исполнении Анны Смирновой оказалось больше традиционных исполнительских манер, больше искушенности, ее образ был театрально соблазнительным. В партии Микаэлы своим искусством и шармом пленяла сопрано Ольга Шуршина.

В отличие от роскоши выбора героини в распоряжении режиссера оказались два Хозе. Первый спектакль достался Дмитрию Каляке - дебютанту на оперной сцене. Практикующего хирурга настолько затянула опера, что он решил оставить прежнюю профессию. Дмитрий решил развить щедро дарованный ему голос. Для дебютанта все, что он сотворил в «Кармен» вокально и драматически, оказалось выше всяких похвал. В движениях чувствовалась некоторая скованность, но в пении ее фактически не было слышно, как если бы это был вполне состоявшийся тенор. Но и некоторая неуверенность в жестах тоже помогала создать образ: зрителям предлагается понаблюдать, что происходит с сильным мужским началом, оказавшимся во власти сильной женщины.