Как работают инженеры-электроники в театре
Театр — целый мир, в котором живут и работают люди очень разных специальностей. Не только артисты и режиссеры, но и представители в том числе технических профессий. Например, инженеры. Евгений ЗУБАРЕВ, сотрудник Мариинского театра, — один из них.
ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА
— Евгений, как называется ваша должность?
— Я называюсь — инженер по эксплуатации электронного оборудования, или инженер-электроник. В мои обязанности входит поддержание работоспособности всех устройств, которые имеются в службе постановочного освещения Мариинского театра. Это около 200 управляемых фонарей, в два раза больше неуправляемых и все, что к ним прилагается.
— И что к ним прилагается?
— Есть пульты, коммутаторы, сети… В советское время световой пульт представлял собой механическое устройство, которое через сложные роликовые системы с подвесами, грузами плавно гасило или зажигало фонари, меняло картинку. Все приходилось делать вручную в прямом смысле слова. Сейчас я могу записать в пульте, который представляет собой специализированный компьютер, хоть сто положений разных световых программ. Наша сеть — это обычная компьютерная сеть, просто по ней ходят специфические данные.
— Какое образование необходимо для вашей работы?
— На самом деле нет ни одного места, где можно было бы получить высшее образование по специальности осветителя. Максимально близкий вариант — технолог сцены. Обычно в службы, занимающиеся светом, берут молодых людей (чем моложе, тем лучше) и обучают их на месте.
Мое высшее образование связано с автомобильным производством, но это мне не мешает. Я, еще когда доучивался в Университете, начал заниматься звуком, сопровождением концертов, потом познакомился с ребятами из маленького театра, и они мне предложили поработать у них. Ребята занимались светом… Я всю жизнь хотел работать со звуком, а тут понял, что свет ничуть не хуже, даже сложнее, и это решило мою дальнейшую карьеру.
— Но вы же не осветитель, а инженер. Вы не выставляете свет, не ведете спектакли…
— Моя, наша основная работа — решение оперативно-технических задач. К нам обращаются, когда что‑то из осветительного оборудования ломается, выходит из строя, плохо работает… Кроме того, существует огромное количество спектаклей с декорациями, которые так или иначе электрифицированы, автоматизированы… Если некая конструкция имеет лампочки или фонарики, то она «дарится» нам, и мы ее обслуживаем и чиним по мере необходимости.
— То есть вы своего рода скорая помощь?
— У нас есть какие‑то плановые задачи — модернизация систем управления, проверка работоспособности оборудования… Если никакие внештатные ситуации не мешают, мы их решаем. Но в то же время ты должен быть готов ко всему и всегда, потому что происшествия зачастую случаются за полчаса или за 15 минут до спектакля. Реагировать нужно быстро.
— Какие это могут быть происшествия?
— Обычно — мелочи. Серьезных проблем почти не бывает. Например, в оркестровой яме у музыкантов на пультах есть подсветки. Никто не знает, почему, но на Новой сцене их сделали неуправляемыми — нельзя было плавно убрать или добавить яркость. Лет пять с этим жили, а потом Гергиев сказал, что его это не устраивает. И мы эти подсветки переделали. Не буду рассказывать — как, это технические подробности. Но в итоге получилось, что оборудование, которое мы установили для управления подсветками, находится под оркестровой ямой, с обратной стороны пола. И когда там что‑то ломается, требуется 12‑метровая лестница, чтобы до этого оборудования добраться. А если уже установлены инструменты, это вообще невозможно сделать… Но мы как‑то справляемся.
— Сколько человек работает в вашей службе?
— У нас 12 инженеров, работаем посменно. Для нашего театра это минимум. У нас очень много аппаратуры, три диммерных (это специальные помещения, где сосредоточены системы управления). Меньшим количеством было бы сложно справляться.
— До Мариинского театра вы работали в Александринском. Почему решили сменить место работы?
— В Александринском я занимался непосредственно светом, выпустил три спектакля, сидя за пультом. Проработал там пять лет, и мне захотелось чего‑то нового, уперся в потолок возможностей развития. В Мариинском у меня появилась возможность прокачивать свой мозг по вопросам электроники в целом и микроэлектроники в частности. Это то, чем я всю жизнь хотел заниматься, с детства. Раньше мне всегда не хватало времени, а тут я занимаюсь этим профессионально.
— У вас чисто техническая работа?
— Конечно, нет, в ней всегда присутствует творческая составляющая, без которой я бы не работал в театре. Решать стандартные задачи мне неинтересно.
— Какие нестандартные задачи вам приходится решать?
— В старом варианте «Волшебной флейты» (в конце прошлого года театр выпустил новый) в оформлении была использована «сфера Птолемея», которая иллюстрирует картину мира по Птолемею. В нашем случае она использовалась как осветительный прибор. Было сделано устройство из нескольких обручей, соединенных шарнирами, — на аккумуляторах и радиоуправлении, с фонариками внутри. Его подвешивали на штанкет, обручи двигались, крутились, и выглядело все это очень эффектно. Таких вещей в театрах мало, потому что они уникальны, их нужно специально разрабатывать, и, если им требуется какой‑то ремонт, то это всегда требует творческого подхода.
— В Александринском театре вы работали с драматическими спектаклями и их освещением, в Мариинском — другая специфика? Балетный, оперный свет отличается от драматического?
— Балетный свет строится на шаблонах, какие‑то вещи для многих балетов одинаковы. Почти всегда это будет боковой, «прострельный» свет. Плюс общие заливки разных оттенков. Оперы все очень разные — и по декорациям, и по числу действующих лиц. Тут нет чего‑то сложившегося, определенного. В этом они схожи с драматическими спектаклями, у каждого из которых свое световое решение.
— У концертного освещения есть особенности?
— Концертный свет самый простой. На концерте надо, чтобы зрителям было видно исполнителей, а исполнителям — ноты. Это все. Обычно используются выносные фонари — они находятся в зале, либо в ложах, либо на специальных «мостах». В Мариинском театре таких «мостов» два, они расположены над зрительным залом в потолке.
— Что случится, если городские службы отключат электричество? В театре что‑то предусмотрено на такой случай?
— Мариинский театр и особенно его Новая сцена очень хорошо защищены, предусмотрены разные схемы на случай поломки электрооборудования. Но, когда тебя отключили совсем, ты уже ничего не можешь сделать. Один раз у нас была такая проблема — городские службы без предупреждения обесточили полгорода, потому что проводили какие‑то срочные работы. В театре около часа не было электричества вообще, и это случилось перед спектаклем. Но они успели в тот день все сделать и подключить нас обратно.
В Александринском театре бывало пару раз, что электричество совершенно пропадало. Однажды это произошло прямо во время спектакля. В нем была очень тихая сцена, и к этой сцене оператор всегда гасит питание на всех приборах, чтобы ничего не гудело, не шумело вентиляторами. В один прекрасный день, когда мой коллега погасил все приборы, в театре полностью пропало электричество. Но так как сцена тихая, а у нас всегда имеются какие‑то фонарики на аккумуляторах, сцену эту ухитрились как‑то провести. И когда она закончилась, электричество вернулось. Никто ничего не заметил… На моей памяти, все происшествия, которые бывали, хорошо заканчивались.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 117 (7446) от 29.06.2023 под заголовком ««Электроник» в театре».
Комментарии