Как мы читали по рукам. В Эрмитажном театре завершился фестиваль Earlymusic
Сокращенной версией пятиактной оперы «Атис» Жан-Батиста Люлли, законодателя мод французской оперы XVII века при дворе Людовика XIV, в Эрмитажном театре завершился XXII международный фестиваль Earlymusic.
Сангарида (Вера Чеканова) и Атис (Борис Степанов). ФОТО Леонида ТОРОПОВА
В своем ежегодном фестивальном альманахе Тьерри Пето, французский постановщик этого концерта в костюмах, прокомментировал: «Людовик XIV вместе с несколькими придворными присутствовал на ежедневных репетициях, проводимых Люлли. На одну из таких репетиций в компании самого короля мы приглашаем вас».
Несмотря на «королевский» формат, все выглядело по-домашнему мило. Пятиактную роскошь сократили до чуть более чем полутора часов чистого удовольствия. Вышел Тьерри Пето в камзоле и парике и объявил выход короля, которого сыграл Данила Ведерников. Высокий рост и умение стилизовать забытые языки придали его образу особый шарм.
Оркестр «Солистов Екатерины Великой» во главе с Андреем Решетиным и Андреем Пенюгиным как всегда азартно и чувственно начал свою игру, затягивая слушателей в прекрасное далеко. В пространстве Эрмитажного театра это получается наиболее продуктивно. Тягучесть мелодических линий, экзальтированная чувственность настраивали воображение слушателей на координаты короля-солнца. Солисты структурировали происходящее активной жестикуляцией. Решительные указательные пальчики, кокетливо оттопыренные мизинцы, отторгающие ладони передавали затейливую игру чувств от любви до ненависти.
Сюжет «Атиса» взят из четвертой книги поэмы «Фасты» Овидия и повествует о том, как жестоко богиня Кибела наказала за обман Атиса, фаворита короля Фригии. Атис, нарушивший обет девственности, данный им богине Кибеле, втайне любил нимфу Сангариду, но в порыве безумия принял ее за чудовище и убил, а затем оскопил себя. В довершение страданий он был превращен в сосну. Богини, влюблявшиеся в смертных, нередко жестоко рассчитывались с объектами своих вожделений.
Премьера оперы состоялась в 1676 году в Королевской академии музыки. Четвертая опера Люлли, который определял свой жанр как «трагедия, положенная на музыку», стала любимой оперой Луи XIV. Современники усмотрели в ней немало перекличек с реальностью: в Сангариде видели мадам де Ментенон, в которую влюбился король, охладев к влиятельной мадам де Монтеспан, которую разглядели в образе самой Кибелы.
Реконструкция барочных опер - предприятие невероятно затратное. Новых королей-солнце, не мыслящих себя без музыкально-театрального искусства, не появилось. А только королевскому бюджету Версаля могла быть подвластна сценическая визуализация божественной роскоши, о которой речь в либретто Филиппа Кино. Это не означает, что барочные оперы в Европе редко ставятся - напротив, в последние годы сцены захлестнул поток опер Монтеверди, Рамо, Вивальди и главным образом Генделя. Но хлынули эти оперы зачастую в осовремененном виде, подчас радикально осмысленные режиссерами самого левого толка.
С операми Люлли дело обстоит сложнее, повального увлечения ими не наблюдается. Сказать, что у фестиваля Earlymusic есть шанс занять свою нишу, было бы наивно, но экзамен по освоению стиля он сдал почти на «отлично». Хотя в этом кропотливейшем искусстве не может быть предела совершенству.
Система барочной жестикуляции сегодня сравнима с изучением иностранного языка вкупе с сурдопереводом. Ведь раньше французский двор жил в системе условных жестов, исповедуя куртуазную философию тела и отношений, как считывал он смысл расположения мушек на лице у придворных красоток. Сегодня это удел специалистов. Впрочем, на «Атисе» освоение такой азбуки показалось не столь уж невозможным делом. Вопрос лишь в существовании стационарной труппы, которая могла бы знакомить публику с такой экзотикой.
Для оперы Люлли подыскали молодых певцов, погруженных в контекст и им увлеченных. Из декораций был лишь черный кабинет. Все заманчивые красоты, описанные в либретто, - склон священной горы Кибелы, ее храм, сады, дворцы Бога Времени и Бога реки Сангар - приходилось лишь воображать, что, впрочем, всегда лишь заставляет зрительскую фантазию интенсивно работать. В сокращенной версии не нашлось места и танцам, зато это пошло на пользу динамике сюжета - при неспешности темпов он пронесся, как одно мгновение.
Над костюмами работал лично и даже собственноручно Тьерри Пето, учитывая особенности исторического кроя. Но большую помощь в деталях оказала известный петербургский модельер Лилия Киселенко. Нежные розово-телесные цвета платьев Сангариды и Атиса контрастировали с черно-красной гаммой агрессивного облика Кибелы. Умело обыграл острые перья в своей маске и Тьерри Пето в образе Зловещего сновидения.
Солисты являли собой синтез внутреннего и внешнего, на котором основаны эстетика и поэтика барочной оперы. Нежный невинный обольститель Атис в исполнении тенора Бориса Степанова органично дополнял решительную нимфу Сангариду - Веру Чеканову, давно и успешно работающую в барочных проектах. Прицельно «выстрелил» баритон Илья Мазуров в пышном амплуа царя Фригии. Комический дар продемонстрировал Александр Наземцев в басовых партиях, предвосхищая будущих оперных буффонных басов. Сопрано Юлия Хотай пополнила свою барочную галерею партиями Дорис и Мелиссы. Впечатляюще вошла в образ коварной властительницы Кибелы Анастасия Бондарева, щедро подкрашивая портрет героини мимикой.
Куртуазность духа старинной музыки благотворно влияла на чувства. По завершении действа в Эрмитажном театре хотелось идти исключительно неспешно, с гордо поднятой головой, вытягивая ножки в темпе менуэта.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 195 (6548) от 17.10.2019 под заголовком «Как мы читали по рукам».
Комментарии