Исцеляя мир музыкой

Российская премьера оперы «Идиот» Моисея Вайнберга в режиссуре Алексея Степанюка состоялась в Концертном зале Мариинского театра под управлением маэстро Томаса Зандерлинга.

ФОТО Наташи РАЗИНОЙ предоставлено пресс-службой Мариинского театра

Имя Моисея Вайнберга в Россию возвращается неторопливо, но все более уверенно. Мойше, рожденный в Варшаве в 1919 году в семье скрипача и актрисы, скоро получил польский аналог своего имени и стал Мечиславом, но в 1939 году снова стал Моисеем с легкой руки советского пограничника.

В Польше наследием Вайнберга заинтересовались намного более активно и даже озадачились выпуском его камерного, кантатно-ораториального и симфонического наследия. Правда, еще в 1990-е на британском лейбле Olympia вышли 17 дисков с музыкой Вайнберга, собравших записи, сделанные как в Советском Союзе, так и за рубежом. В Познанском оперном театре Дэвид Паунтни поставил его оперу «Портрет» по Гоголю, а на фестивале в Брегенце он же сделал и «Пассажирку».

В России пока только шаг за шагом осваивают музыку Вайнберга. Осенью в Екатеринбургском оперном театре запланирована премьера оперы «Пассажирка» о заключенной в Освенциме, выжившей в том аду, а в Москве проведут международный симпозиум, посвященный жизни и творчеству композитора. Но уже не осталось сомнений, что автор 22 симфоний, семи опер, восьми концертов для разных инструментов, большого корпуса камерной музыки, балета «Золотой ключик», не говоря о музыке к мультсериалу про «Винни Пуха» и фильму – лауреату Каннского фестиваля «Летят журавли», – классик ХХ века. «Идиот» – его последняя опера, завершенная в 1986 году. Ее мировая премьера состоялась в 2013 году в Мангейме, где заглавную партию исполнял тенор Дмитрий Головнин и дирижировал которой Томас Зандерлинг, инициатор постановки.

В Мариинском театре премьера возникла в рамках фестиваля «Звезды белых ночей». По досаднейшему недоразумению, премьера вышла без сопровождающего буклета, и это в ситуации, когда так называемая широкая публика почти не знает творчество Вайнберга.

К счастью, она знакома с романом Достоевского. Написанная в повествовательном стиле многофигурная опера в четырех действиях создала полное ощущение неторопливого чтения-вслушивания в каждую фразу писателя, в слово, слог. При всем разнообразии тембральных, фактурных и ритмических характеристик ситуаций и персонажей в ней все выдержано в одном стилистическом декламационном ключе. В партитуре преобладают умеренные темпы, требующие от слушателя предельного терпения и вдумчивости. Кто-то услышит здесь апологетику Шостаковича, кто-то – абсолютно европейский ХХ век, но никто не упрекнет Вайнберга в эпигонстве: слишком индивидуален стиль.

Композитор прочитывал роман, фактически не полемизируя с Достоевским, углубляя основные линии, давая всем персонажам высказаться и по возможности еще больше открыть свои темные психологические миры, и без того распахнутые настежь. Так же чутко, без вмешательств в авторский замысел, следовал указаниям партитуры и Томас

Зандерлинг, ведя за собой оркестр. К чести режиссера-постановщика, он очень хорошо проработал актерские линии со всеми без исключения солистами первого, второго и последних планов. Хорошо знакомый с «петербургским текстом русской культуры», он выступил и сценографом, превратив не самую простую сцену в подобие кинопавильона, где с легкостью переключал внимание зрителей с ближнего на дальний планы, регулируя «стоп-кадры».

Поставленная на молодую часть труппы Мариинского театра, на солистов Академии молодых певцов, опера стала для исполнителей настоящей школой не только воспитания чувств, но и сложного музыкального языка ХХ века. Полным попаданием оказался выбор солистов на две главные партии – князя Мышкина и Настасьи Филипповны. Улыбка князя у тенора Александра Михайлова получилась невероятно похожей на улыбку Иннокентия Смоктуновского. Михайлов с природной легкостью преодолел все сложности вокальной партии, явив эталонное исполнение партии Мышкина. Постарался режиссер и создавая образ Настасьи Филипповны в исполнении Марии Баянкиной. На следующий после премьеры день ей пришлось петь Татьяну в опере «Евгений Онегин», также поставленной Степанюком, и второй премьерный спектакль тоже пела она, демонстрируя генетику героинь русской литературы. Хорош получился и Парфен Рогожин у баса Юрия Власова, появившегося в самом начале в страшной черной медвежьей шубе и шапке и красных перчатках без пальцев. Как актуально слушались пространные рассуждения князя Мышкина, констатировавшего, что «Этот мир болен, исцелять его надо»...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 129 (5746) от 19.07.2016.