Икона стиля в желтой кофте
В Театральном музее открылась выставка «Маяковский haute couture: Искусство одеваться». Главный поэт революции предстает здесь в необычном ракурсе - как «икона стиля». Подлинные вещи, предоставленные московским Музеем Владимира Маяковского, позволяют реконструировать его стиль: от знаменитой желтой кофты, которая эпатировала публику в предреволюционные годы, до костюмов «советского денди», многие из которых были привезены им из заграничных поездок.
ФОТО Игоря ЛЮБИМОВА
«Мои дети не знают, кто такой Маяковский», - недавно сказал мне коллега. Я удивилась: «детям» по двадцать лет, школьная программа, по идее, еще не должна быть забыта. Или сейчас так преподают литературу, что можно пройти мимо поэта такой величины и не заметить?
Модный Маяковский должен привлечь молодежь - так считают организаторы выставки, сотрудники музея поэта. И возят эту выставку по стране. Наконец-то привезли в Петербург.
Начнем с желтой кофты, самой знаменитой вещи из гардероба поэта, вошедшей в историю русского искусства.
Честно говоря, она ужасна. Желтого, вырви глаз, цвета в черную полоску. Могу себе представить, как она шокировала почтеннейшую публику в 1913 году. К сожалению, это не подлинная вещь - реконструкция. От той, сшитой поэту мамой, сохранился лишь лоскут: его, как бесценную реликвию, показывали в ноябре прошлого года в Шереметевском дворце на выставке «ОбличьЯ», проходившей в рамках фестиваля «Дягилев. P. S.».
Я сошью себе
черные штаны
из бархата голоса моего.
Желтую кофту
из трех аршин заката.
По Невскому мира,
по лощеным полосам его,
профланирую шагом
Дон-Жуана и фата, -
гремел самый знаменитый поэт революционной эпохи.
Лоскуты остались и от смокинга из розового муара - еще одного сценического наряда поэта. Их можно увидеть на выставке. В гардеробе молодого Маяковского имелась еще и ситцевая кофта с розами, алый фрак и много других экстравагантных одежек для выступлений на публике вместе с товарищами-футуристами. Он объяснял свое пристрастие к подобным нарядам просто: у него не было тогда приличного костюма.
Глядя на эти одежки, совсем не трудно понять, почему выступления футуристов нередко сопровождались скандалами. Доходило чуть ли не до потасовок. Маяковского это не пугало. «Желающие получить в морду - в очередь!» - говорил он, когда визг и свист шокированной публики достигал предела.
Есть на выставке и ярко-желтая лента - тоже знаменитая. Денег на изысканные наряды от хороших портных у начинающего поэта не хватало, вот и приходилось, как обычно бывает в подобных случаях, включать фантазию. «Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке - галстук», - читаем цитату из воспоминаний Маяковского, которая, крупно набранная, как плакатик, висит на стене.
Выглядел он, несмотря на нелепые одежки, как романтический герой, в чем можно убедиться, рассматривая фотографии. Длинные, взлохмаченные волосы, свободная блуза и огромный мягкий бант вместо галстука.
Вот что пишет одна из современниц Ида Хвас: «Маяковский в старомодной пелерине, широкополой фетровой шляпе, выцветшей, серо-зеленого цвета, с небрежно повязанным бантом-галстуком... - иллюстрация к роману «из жизни парижской богемы».
У него была эффектная внешность: рост метр девяносто, правильные черты лица и мрачноватый взгляд исподлобья - взгляд человека, которому доверять нельзя ни в чем. В красоте своей он сомневался, часто спрашивая у знакомых: «Красивый я, правда?». А пестрые одежки футуристического периода помогали ему психологически. Он словно прятался за ними, скрывая свою неуверенность и ранимость.
Стиль его стал меняться после знакомства с Лилей Брик. Ради нее он решился вставить зубы, а можно себе представить, какой это было пыткой сто лет назад при тогдашнем состоянии стоматологии.
На фотографии 1915 года - Маяковский рядом с ней. Его не узнать. Куда подевались пестрые эпатажные одежки, бунтарский облик маргинала? Перед нами красивый молодой человек, одетый в модное английское пальто, из-под которого сверкает белизной рубашка. Появились хорошие костюмы, которых у него никогда не было. Лиля Брик стала в двадцатые годы ездить за границу и привозила оттуда красивые вещи для своего мужа Осипа и для Маяковского. А в 1922 году впервые выезжает за границу и сам поэт. «Он, возвращаясь из заграничных поездок, часто говорил о техническом прогрессе, о том, чего в ту пору не было у нас, он хотел перенести в нашу страну не только метрополитен, Эйфелеву башню, хорошие автомобили, но и хорошо сшитую одежду и обувь», - читаем цитату из воспоминаний Л. Никулина на стене.
«Побольше ситчика моим комсомолкам!» - призывал он в своих стихах. И не ограничивался словами. В 1923 году поэт стал редактором журнала «ЛЕФ», вокруг которого группировались художники-конструктивисты, мастера русского авангарда, тоже мечтавшие преобразовать быт советского человека. «Амазонки авангарда» художницы Варвара Степанова и Любовь Попова создают рисунки тканей для первой ситценабивной фабрики - вместо цветочных орнаментов предлагают узоры из серпов и молотов или тракторов. Образцы тканей и реконструкции платьев можно видеть сейчас в Рус-
ском музее на выставке «Искусство - в жизнь». Есть там и портрет Лили Брик работы Александра Родченко. Муза Маяковского в платке с геометрическим узором от Любови Поповой, повязанном, как бандана. Но при этом - в платье не из пролетарского ситчика, а из золотого шелка, явно заграничного происхождения.
Поэт не гнушался писать агитки и рекламировать галоши «Резинотреста», продукцию «Москвошвея» - и об этой стороне его деятельности можно узнать на выставке.
Большой комплекс вещей Маяковского поступил в музей от Лили Брик. Она их бережно сохранила. Вторая часть уникальной коллекции музея - от сестры поэта Людмилы. Как говорят сотрудники, собрание и сейчас продолжает пополняться.
А в заключение - все же про от кутюр. У парижских кутюрье Маяковский не одевался, покупая готовые вещи или заказывая у хороших портных. Однако его связь с высокой модой существует. Ив Сен-Лоран, самый, быть может, великий парижский кутюрье ушедшего века, был буквально одержим Маяковским, изучал его биографию, читал стихи. В студии модельера в Париже на видном месте красовался портрет Маяковского, бывшего для него одним из идеалов мужской красоты. Потому Сен-Лоран так был счастлив, когда судьба нечаянно свела его в аэропорту с Лилей Брик. Она была уже преклонного возраста, но выглядела экстравагантно: шубка из зеленого меха, пунцовые ленты, вплетенные в косички. Сен-Лоран не мог не обратить внимание на эту очень несоветского вида даму. Узнав, кто она такая, был потрясен. Лиля Брик и Ив Сен-Лоран подружились, он даже создал для нее платье, которое ей доставили в Москву из Парижа.
Маяковский верил в бессмертие. Он полагал, что когда-нибудь ученые изобретут эликсир бессмертия и способ воскресить ушедших. Об этом написал так:
Век двадцатый.
Воскресить кого б?
- Маяковский вот...
Поищем ярче лица -
недостаточно поэт красив. -
Крикну я
вот с этой,
с нынешней страницы:
- Не листай страницы!
Воскреси!
Сердце мне вложи!
Кровищу -
до последних жил.
В череп мысль вдолби!
Я свое, земное, не дожил,
на земле
свое не долюбил.
Комментарии