Герой театрального эпоса

Театр невозможен без легенд. О любимых артистах принято сплетничать, судачить и рассказывать небылицы. Но, пожалуй, первый театральный художник, о котором вот уже много десятилетий слагают легенды, это Эдуард Кочергин.

ФОТО предоставлено пресс-службой БДТ

Прекрасный сценограф, выдающийся рисовальщик, педагог, в последние годы еще и писатель — автор нескольких книг. Сегодня он отмечает 80-летие, но энергии и творческих идей у него за годы служения театру ничуть не убавилось.

25 сентября Большой драматический театр празднует не только юбилей главного художника, но и 45-летие его работы в БДТ. Впрочем, сотрудничеством с Г. А. Товстоноговым эпоха Кочергина в театре не исчерпывается. Малый оперный, Театр им. В. Ф. Комиссаржевской, Александринский, Театр Комедии, театр «На Литейном» и, конечно же, Малый драматический, Академия художеств, Театральный институт — как и ряд театров страны, а также Европы и Азии — тоже многим обязаны сценографу. Выставки, посвященные юбиляру, готовят Эрмитаж, Центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина, Петербургская театральная библиотека.

Эдуард Кочергин — счастливый человек. Он не только сотрудничал с крупнейшими режиссерами, воплотил на сцене (и не только на сцене — вспомним хотя бы празднование 300-летия Петербурга, главным художником которого он был) сотни своих идей, но и сам — чтобы не переврали и не забыли чего — рассказал о детстве, отрочестве и юности в документальной прозе. Кто не читал — много потерял. Поскольку это история страны, пережитая автором, закалившая и сформировавшая его и как человека, и как художника. Одна из книг — «Крещенные крестами» — в 2010 году была объявлена национальным бестселлером. Теперь ее можно и услышать по радио в исполнении Геннадия Богачева, и увидеть на сцене БДТ. Другая книга — «Записки планшетной крысы» — стала профессиональным бестселлером для мастерового театрального люда.

Ремесло театрального художника особое. Оно на грани высокого искусства и грубого, материального его воплощения. Кочергин в этой стихии как рыба в воде. Он знает, как осуществить эфемерный вроде бы замысел, использовав тонны металла, тряпья, дерева, цвета и света. Ему подвластны все тонкости машинерии. Композитор Олег Каравайчук, впервые во время монтировочной репетиции увидев декорацию спектакля Льва Додина «Бесы», поддержанную его, каравайчуковской, музыкой, восторженно воскликнул: «Вот! Гениально! И больше ничего не надо! Никаких артистов!». Не знаю, был ли в этот момент рядом Кочергин (не исключено), но не сомневаюсь: он под этим суждением не подписался бы. Как тип ренессансный, он всегда вписывает в свой сценический пейзаж человека. И с ним соизмеряет пространство.

Достаточно взглянуть на эскизы Кочергина, хранящиеся в Русском и театральных музеях, чтобы согласиться: его театр без людей невозможен. Тяжелые золотые-серебряные стены, сметавшие на своем пути героев трилогии о царях, были ровно настолько крупнее и тяжелее артистов, чтобы зрителям становилось реально страшно. Русский Гамлет Григорий Мелехов должен был в одних сценах смотреться мощной фигурой, а в других — песчинкой на фоне вспаханной земли и тихого Дона. Персонажам «Мольера» идеально отвечали пропорции ширм и шандалов с горящими свечами, и не надо было объяснять, что такое «театр в театре»...

Эскизы же костюмов у него всегда связаны не только с конкретным персонажем, но и с артистом, учитывая его место в спектакле и его индивидуальную психофизику...

Конечно, не все нынешние зрители видели товстоноговские спектакли, классику театра Кочергина, но они могут составить представление (разумеется, неполное) о Золотом веке театра по книге, вышедшей как раз к 80-летию мастера. Альбом называется «Кочергин. БДТ», его презентация пройдет в день чествования юбиляра. Театралы со стажем смогут вновь окунуться в мир любимых спектаклей, а новички, не сомневаюсь, ошалеют от океана сценографических идей, которые и сегодня выглядят как крутой авангард, от ключом бьющей молодой фантазии народного художника России, лауреата госпремий, академика, профессора и пр.

Он классик. Он герой театрального эпоса. Из уст в уста его студенты передают байки (чаще — достоверные) о том, как их учитель вылил ведро краски на голову режиссеру, посмевшему вмешаться в процесс работы над декорацией... О том, как, будучи недоволен цветом половика, всю ночь собственноручно перекрашивал холст... О том, как добивался ритмически идеального движения огромных бревенчатых щитов в «Братьях и сестрах»... Или как ненормативной лексикой дисциплинировал рабочих сцены в одном из императорских театров...

Мифы и легенды об Эдуарде Степановиче Кочергине не иссякают. Вкупе с его «изобразиловкой» (цитирую мастера) они сближают его с великими предшественниками, такими как А. Я. Головин и А. Н. Бенуа. Но важнее то, что мастер среди нас, он вписан в городскую среду, продолжает творить, не теряет чувства юмора и не бронзовеет — при всей своей многогранной знаменитости.