Фрина приходит нагая
Не первый год в преддверии продолжительных новогодних выходных Русский музей открывает выставку, способную привлечь много публики. На этот раз в Корпусе Бенуа представлены отечественные мастера второй половины ХIХ века — «Генрих Семирадский и колония русских художников в Риме».
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
В анфиладе залов живопись, графика, скульптура, архивные материалы. Больше ста двадцати произведений из коллекций Русского музея, Третьяковской галереи, других музейных и частных собраний.
— Эта выставка — событие, — говорит заведующий отделом живописи второй половины ХIХ — начала ХХ века Владимир Леняшин — Так сложилось, что в нашей истории искусствознания вторую половину ХIХ века «приватизировали» передвижники. Это понятно, заслуженно и объяснимо. Но были художники, далекие от устремлений демократического времени. Их искусство принципиально безыдейное, его не привязать к политической ситуации. Они жили своей жизнью, писали большие картины. Их работы есть в постоянной экспозиции музея. У этих художников были свои задачи. Они последние, кто хранил мастерство и эталоны красоты.
Сразу надо сказать, перед публикой предстал не концептуальный показ заката академизма и не выставка, приуроченная к юбилею, хотя в следующем году со дня рождения главного ее героя Семирадского исполнится 175 лет. Идею раскрывает второе название выставки «Пленники Вечного города».
Колония художников — понятие историческое. Облик Рима, его история, неповторимая художественная атмосфера влекли к себе мастеров разных стран. Большая часть русской колонии в Риме состояла из пенсионеров Императорской академии художеств.
В первых залах работы живописцев, во второй половине ХIХ века проживавших и работавших в Риме: Степана Бакаловича, Владимира Беклемишева, Михаила Боткина, Федора Бронникова, Николая Лаверецкого, Александра Риццони, Александра и Павла Сведомских, Василия Смирнова, Павла Чистякова и других. Образцы пейзажа, портрета, бытового и исторического жанров, ставшие классикой отечественного искусства.
В начале произведения 1850 — 1960-х годов, созданные художниками до приезда Семирадского в Рим. Затем работы тех, кто жил там одновременно с ним. Можно сравнить многообразие творческих манер авторов. Прекрасные виды Рима, акварельные листы, жанровая живопись. Произведения на сюжеты из истории Древнего Египта и Греции. Картины повседневной жизни вечного города конца XIX века, эффектные полотна, посвященные античному Риму.
Выставка многослойная, яркая, мощная. Жесткой структуры нет. Как говорят кураторы, были сомнения, насколько возможно такой материал упорядочить, придать ему музейный облик.
Сенсация — картина Вильгельма Котарбинского «Римская оргия». Полотно находится в музее с момента его основания. Почти 100 лет оно хранилось в запасниках, заклеенное грубой оберточной бумагой и накатанное на вал. Благодаря реставрационным работам, длившимся больше полугода, картина восстановлена, спасена от разрушения. «Оргия» стала открытием не только для публики, но и для специалистов, даже в генеральном каталоге музея она была представлена черно-белой фотографией начала 1900-х годов.
Полотно Семирадского «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» одно из самых монументальных в собрании Русского музея. Кураторы сочли необходимым переместить его из постоянной экспозиции в Корпус Бенуа. Его купил Александр III, тогда же он впервые объявил о намерении создать государственный музей национального искусства.
Последние залы выставки по праву отданы Семирадскому — одному из крупнейших представителей позднего европейского академизма. Выпускник Академии художеств почти всю жизнь провел в Риме, производил впечатление баловня судьбы. Он побеждал в конкурсах, на выставках его картины высоко оценивались, их покупали, им сопутствовал успех у публики и критики. В то же время художника преследовали сомнения в собственном таланте. За уход от действительности, аполитичность его критиковали коллеги и представители демократического лагеря. В этом отношении имя Семирадского стало нарицательным, символом академизма. Но в конце 1880-х и в 1890-е публика стала уставать от обличительного пафоса демократического реализма. Ей хотелось красоты и добра, Семирадский царил на академических выставках.
Когда его не стало, отклики были единодушны: «умер последний классик русского искусства». Но в ХХ веке слава Семирадского потускнела, картины, не приобретенные музеями, пропали и рассеялись по частным коллекциям.
Нынешняя выставка — вклад в восстановление исторической справедливости.
Комментарии