Двое в лодке, не считая бабочки

Режиссер Александр Петров (в год своего 65-летия) и дирижер Павел Бубельников (в год своего 70-летия) сделали друг другу подарокна юбилеи — поставили оперу Пуччини «Мадам Баттерфляй» впервые в истории театра «Зазеркалье».

ФОТО Виктора ВАСИЛЬЕВА

В настоящем театре все только так и должно происходить — в состоянии непрерывного взаимодействия, взаимообмена дарами, талантами, энергиями. В «Зазеркалье» очень любят праздники — и это тоже естественно, ведь театр, как известно, возник из священнодействия, игры-ритуала, где правилом было выйти из рутинной обыденности, чтобы войти в круг с его магическими законами. Казалось, еще вчера в «Зазеркалье» отмечали 25-летие со дня основания театра, и вот опять — «юбилеи, праздники, концерты».

В ином театре понимаешь, что все неизбежно выльется в прослушивание бесконечных малоталантливых юбилейных спичей. Но в «Зазеркалье» твердо знаешь, что если такое и случится, то в очень малых дозах, потому что к неталантливому здесь вырабатывают антитела с самого детства. Два «главврача» «Зазеркалья» — режиссер Петров и дирижер Бубельников — редчайшее явление, с которым этому театру несказанно повезло. Таких мужских театральных дуэтов в истории не только российского, но и мирового театра наберется не так уж много. Здесь первым приходит на ум, конечно, дружественный союз Станиславского и Немировича-Данченко, хотя, скорее, как бренд, чем как прямая аналогия, ибо ни один из них не был дирижером. Об Александре Петрове и Павле Бубельникове, которые воспитаны одной школой — Ленинградской консерваторией, после чего встретились в МАЛЕГОТе (нынче — Михайловском), где проработали достаточно долго, — можно говорить как о ленинградско-петербургском феномене. Интеллигентская творческая бескорыстная дружба, замешанная на порывистом, неугомонном, иронически-романтическом поиске синей птицы, — вот, пожалуй, его краткая характеристика. Да и с астрологической точки зрения этот союз столько лет держится неспроста: Петров родился 31 октября, а Бубельников десятью днями позже — 9 ноября (правда, пятью годами раньше).

Нумерологию решили обыграть в названии вечера «65 + 70 = 135». Правда, дальше названия дело не пошло. Вечер поздравлений и без того занял почти три часа. Помимо музыкально-театрализованных приношений от разных комитетов и театров, от студентов, от актеров-старожилов «Зазеркалья» его программа была прослоена симфоническими интермедиями. Так, была предъявлена одна из самых важных сил музыкального театра — симфонический оркестр, который, как эстафетная палочка, передавался из рук в руки нескольким дирижерам нового поколения, выросшим под «присмотром» Павла Бубельникова. Драматургия вечера была выстроена, как полет на «Боинге-135», пилотами которого были два наших героя. А потому и ведущие были наряжены в костюмы проводников воздушного судна, которое залетало то туда, то сюда, то в Испанию, то пролетало над Театром Комедии, то входило в зону турбулентности.

Вообще каждый поход в «Зазеркалье» поражает тем, что тебя окатывает очищающей волной погружения в детство и юность, обновления эмоций, освежения чувств. Если сюда приходишь на комедию, то смеешься, а если вдруг на драму или трагедию (которых в этом театре, конечно, минимум, хотя и они есть) — плачешь. Так и юбилейная премьера — «Мадам Баттерфляй» — изумила некоторой наивностью взгляда на историю, число постановок которой за столетие после дня мировой премьеры исчисляется сотнями, если иметь в виду все малые и большие оперные театры планеты.

На пресс-конференции к открытию сезона режиссер спектакля Александр Петров сказал, что в этой постановке он ответит на вопрос: как сегодня ставить классическую оперу? Что ж, мы увидели, как классически он поставил одно из самых известных произведений мирового оперного репертуара. Заручившись надежной поддержкой художника-постановщика Владимира Фирера, Петров поставил спектакль о том, о чем написал свою оперу Джакомо Пуччини, — о любви и неверности, об опасном нарушении тысячелетних традиций.

Как часто случается в «Зазеркалье», этой опере здесь тоже нашли свой жанровый подзаголовок — «три лирические медитации». Фирер закутал сцену в шоколадные шелка, напомнив не то о вулканической почве, не то об опавшей коре, ковром устлавшей высокогорные тропы. Медитативному настрою в немалой степени способствовало журчание настоящего незатейливого фонтанчика и атмосфера сада камней со статуей головы и ладоней Будды, любовно выложенных на сцене. Ничего радикального — только покорное следование предписанным мизансценам. Много красивостей, включая красочные кимоно мужских и женских персонажей. Семенящая походка женского хора, змейкой выходящего и уходящего, словно исчезающего с японской деликатностью — все пело и говорило о том, как благостно живется в этой цивилизации, оберегаемой духами предков.

В «Зазеркалье» опера «Мадам Баттерфляй» появилась не только потому, что ее очень любит главный дирижер Павел Бубельников, большой знаток японских нравов (благодаря многочисленным гастролям в эту страну). Но и потому, что в театре есть несколько прекрасных сопрано на заглавную партию. Ольга Шуршина знает свою героиню каким-то сверхчувством, и потому пела эту партию так, как если бы была мадам Баттерфляй в жизни. Сколько мягкости нераспустившегося цветка, нежности и легкости бабочки было в первой части оперы, где героиня показана влюбленной, мечтательной, берегущей свое чувство, столько решимости и боли вобрал ее голос, чтобы передать чувства «мадам Пинкертон» в финальной ее части. После медитативности и концентрации на высшем, которыми жила целомудренная Чио-Чио-Сан до тех пор, пока ей не пришлось переодеться в черное европейское платье, певица вмиг перестроилась на тревожно-нервозную интонацию женщины, ожидающей из-за океана мужа-изменника. Для тенора Романа Арндта, недавнего выпускника петербургской Консерватории, партия Пинкертона показалась немного великоватой, на вырост, его верхним нотам не хватало крепости, но выразительности ему было не занимать.

Как всегда, сцена прощания Баттерфляй с маленьким сыном не могла не вызвать переживаний в зрительном зале. Опера закончилась, как и началась, немой сценой свидетелей гибели главной героини. Великое и наивное, по меркам XXI века, творение Пуччини еще раз напомнило слушателям слова, высеченные на священном кинжале Баттерфляй: «С честью тот умирает, кто с бесчестьем мириться не может».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 218 (5344) от 20.11.2014.