Для музеев нет табу

Недавно я был в Милане, где прошло несколько мероприятий, посвященных 250-летию Эрмитажа. Поездка совпала с проходившей в Венеции конференцией по реформе музейного дела в Италии.

На конференции выступал министр культуры Дарио Франческини, который разработал закон, получивший его имя. В Венецию съехались руководители итальянских музеев, чтобы закон обсудить. Пригласили и гостей из других стран. Директор английского Музея Виктории и Альберта говорил об особенностях работы музея, где не берут плату за вход. Вице-директор Прадо рассказывал о своей специфике приема посетителей. Я представил опыт Эрмитажа. Разговор шел о том, как решать проблемы взаимодействия общества и культурного наследия.

В Италии очень много культурного наследия, сохранять его не хватает сил и возможностей. На конференции директор Венецианской биеннале сказал, что Франческини наконец предложил подумать не столько о наследии, сколько об учреждениях культуры, которые надо сохранять и развивать.

У нас ситуация в какой-то степени похожая. Наследие сохраняется плохо, вокруг него постоянно идет драка. Учреждения же культуры воспитывают отношение общества к наследию. Я рассказал, как Эрмитаж принял в Главном штабе «Манифесту», благодаря чему перекрыл дефицит доходов музея в то время, когда схлынул туристический поток. Но это побочный результат важного события—возвращения Петербурга на карту современного искусства.

Министр Франческини внес ряд предложений экономического характера: повышение эффективности, сокращение сотрудников... Предложения, как решать проблему, когда государство не справляется с обязанностями по содержанию культурного наследия.

Самый примитивный подход—отдать все в частные руки. В Италии есть частно-государственное партнерство. Но идея привлечь частный сектор для успешного музейного бизнеса на практике себя не оправдывает. Частный сектор должен получать прибыль, что не вполне сходится с задачами государственных учреждений культуры.

На конференции обсуждалась работа организаций, которые занимаются выставками и берут за это деньги. На практике выходит не слишком успешно. В музее на одну доходную выставку приходится десять недоходных, но необходимых. Допустим, у музея Уффици столько посетителей, что он может позволить себе выставки, не приносящие доход. Но не всем это по силам. Выставка для музея—репутация, способ привлечения своей аудитории. Условно говоря, петербуржцы приходят в Эрмитаж, когда там есть выставки, и смотрят все остальное. Пришел на «Манифесту», прошел по залам.

В Италии закон Франческини имеет экономическую подоплеку—оптимизацию расходов. У наших, широко обсуждавшихся, «Основ государственной политики в сфере культуры» подоплека политическая—воспитание национального самосознания, сохранение русского языка... Но есть положения, которые в этих документах совпадают. В частности, внимание к учреждениям культуры, улучшение их инфраструктуры. Я говорил о необходимости сохранять баланс между обязанностью государства по содержанию учреждений культуры и государственным заказом. Итальянцы склоняются к государственному заказу.

Конечно, речь шла и о критериях оценки качества работы музеев. В Италии начинают понимать—посещаемость не всегда показатель эффективности. Для одних музеев нужны миллионы посетителей, для других нет, иначе все растопчут и снесут. Критерии—просветительская работа, способы показа коллекций, их изучение и сохранение. У музеев особая миссия, для них важен общественный резонанс, в том числе и публикации в СМИ.

В разговоре о музеях любимое слово—доступность. В Италии для туристов доступно все, но они, как и сами итальянцы, нечасто ходят в музеи. Посещаемость музеев Венеции не больше 30 тысяч человек в год. И в то же время Венеция—образец правильного использования города-музея. Сначала там изобрели карнавал, потом биеннале. Прекрасная модель, к ней надо подключить музеи.

Доступность не в том, чтобы шире раскрыть двери и впустить много народу. Ее надо использовать для образовательной и просветительской деятельности. В Италии этим в большой степени занимается церковь. В храме икона значит больше, чем красивая картина.

Когда размышляешь, как сделать наследие доступным, первое, что приходит в голову,—виртуальность. Надо понимать, в какой степени она полезна. В музеях слишком много экранов. Размывается ощущение подлинности. Когда люди внимательно читают этикетки, потом не смотрят на картины. После этикеток, сайтов, объяснений с экрана картина отходит на второй план.

С виртуальностью надо обходиться осторожно. Виртуальные музеи нужны там, куда трудно добраться. И это способ восстановить исчезнувшие музеи. Можно показать, какими были до распродаж Эрмитаж, Музей этнографии. Рядом с Музеем нового западного искусства, о котором столько говорят, интересно показать Музей подарков Сталину. И то и другое явления советского времени. На выставке в Амстердаме рядом с царскими сервизами мы показываем венгерский сервиз, подаренный Сталину.

Блестящий образец соотношения виртуальности и подлинности мы видели в Турине. Мэр Турина решил сделать город привлекательным для туристов. Там вкладываются деньги в выставки, в новые музеи, в замечательный оркестр, который всюду ездит.

Мы ведем переговоры о выставке автомобильного дизайна с туринским Музеем автомобилей. Там демонстрируются машины, исключительные по дизайну и выигравшие престижные гонки. Шедевры. В этом музее много виртуального. Специалисты с экрана рассказывают, как рождаются и строятся модели, показывают, как устроены автомобили внутри. Правильное сочетание виртуальности и подлинности. Как у нас выставить большие машины? Попробуем показать их в Главном штабе. В состав выставки войдет также раздел дизайна и кино—знаменитые машины в кинофильмах.

Один из итальянских способов работы с наследием—убрать все табу. Обсуждается, в какой степени в музеях допустима коммерция, какие товары можно производить на основе коллекций. Продумывается продление часов работы музеев. В Милане «Тайную вечерю» Леонардо да Винчи мало кто может видеть. В течение часа перед ней проходит строго ограниченное число людей, но часы показа фрески можно увеличить.

Итальянские капиталисты воспитаны на своем наследии. С ними можно разговаривать и получать дельные советы. Недаром основные представители коммерческих структур в итальянских музеях—издатели. Они часто выступают организаторами выставок. Музейные магазины—пример, как используется опыт рынка для развития музеев.

Уважение к учреждениям культуры обеспечивают внутренние ограничения. Снятие внешних табу возможно только при наличии внутренних тормозов. Ибо культура и есть система ограничений.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 205 (5331) от 30.10.2014.