Дивна Любоевич ответив на вопросы своих будущих коллег и журналистов
Бывают концерты, о которых трудно рассказать привычными словами и терминами. Вот как описать голос сербской певицы Дивны Любоевич? Сказать, что у нее меццо-сопрано диапазоном в столько‑то октав и такой‑то тембр звучания, — это не сказать ничего. В прессе и отзывах слушателей ее голос называют ангельским и божественным, кому‑то он кажется хрустальным и прозрачным, а кто‑то в обертонах ее пения слышит серебряные колокольчики, музыку высоких сфер, молитвенное дыхание и даже звучащую икону… Эти слова, наверное, чуть ближе к истине, но все же не описывают того, что происходило 22 и 23 апреля в Большом зале Филармонии на пасхальных концертах всемирно известной исполнительницы православной духовной музыки, основателя, регента, солистки и руководителя хора «Мелоди» Дивны Любоевич и ее ансамбля. Прозвучали старинные сербские и византийские песнопения в редакции Дивны, духовная музыка ее авторства, а также сербских и русских композиторов. На этом концерте в зале не зазвонил ни один телефон, да и публики было вовсе не слышно — народ сидел будто не дыша. Некоторые, как пожилая монахиня в правой ложе, шевелили губами, беззвучно «подпевая» Дивне и ее ансамблю. Слова сербских молитвенных песнопений были понятны и знакомы, потому что исполнялись большей частью на церковнославянском. По окончании концерта зал провожал певчих овациями и стоя… За день до первого выступления Дивна ЛЮБОЕВИЧ встретилась со студентами, обучающимися на кафедре древнерусского певческого искусства Санкт-Петербургской консерватории, ответив на вопросы своих будущих коллег и журналистов.
ФОТО АВТОРА
— Дивна, в вашей биографии написано, что вы с десяти лет учились пению у монахинь белградского монастыря Введения Пресвятой Богородицы. Какие у вас остались детские воспоминания от этого обучения?
— Там не было какой‑то специальной музыкальной школы. Я слушала, как поют монахини, находилась вместе с ними на клиросе, подпевала. И мне сложно говорить о воспоминаниях, потому что я с ансамблем «Мелоди» до сих пор пою в этом монастыре. Для меня это общая с обителью жизнь, которая продолжается уже 43 года.
Но я помню свое первое впечатление от общения с монахинями. Среди них были люди довольно преклонных лет — 90 лет и более, некоторые были свидетельницами основания монастыря и переселения сюда сестер из других монастырей.
Введенский монастырь был основан перед Второй мировой войной как подворье монастыря Кувеждина. В 1923 году Кувеждинский монастырь стал одной из первых обителей, где было восстановлено женское монашество Сербии, и он был одним из тех, что дал прибежище русским монахиням, бежавшим от революции.
На меня — ребенка — большое впечатление произвели эти монахини. Их дух, энергия. И не только в пении, но и в жизни. Игуменья мать Агния владела скрипкой и обладала прекрасным голосом. Светлая энергия, любовь, открытость, искренность игуменьи производили огромное впечатление на любого человека.
Русские монахини практиковали специфическое трехголосное пение. В сербском монастыре произошло смешение русского церковного и сербского традиционного песнопения — так называемого карловацкого пения, для которого характерно двухголосие. Результатом такого сплава стал уникальный стиль, который можно услышать только во Введенском монастыре. Теоретически это трудно представить, но услышать стоит. Приезжайте в Сербию!
— Как был организован хор «Мелоди»? Где был первый концерт, что было в репертуаре?
— Ансамбль был создан 32 года назад по благословению матери Агнии. Но первое выступление было в храме города Нови-Сад, который называют сербскими Афинами. Программы того концерта я не помню, но среди прочих произведений было песнопение для мужского хора композитора Светолика Пашчана, посвященное святителю Савве, первому архиепископу Сербскому. Среди слушателей было много пожилых людей — в церкви тогда вообще было мало молодых. Один из слушателей был настолько восхищен исполнением этого песнопения, что сказал: «Если бы вас сейчас слушал сам композитор, он бы, наверное, упал в обморок от красоты звучания!».
— Как вы составляете репертуар, записываете альбомы, концертные программы? Какие стили любите? На что опираетесь? Исходите больше от текста или напева?
— Я вас разочарую: какого‑то специального отбора, размышления, музыковедческого анализа у меня при этом не бывает. Что идет, то идет. Но благодаря тому, что мы поем уже много лет, наша творческая жизнь складывается достаточно удачно.
Главным, безусловно, является слово, текст, он первичен. Уже потом к нему подбираются какие‑то музыкальные фразы, напевы, стили.
Я очень люблю карловацкое традиционное пение, сербскую традицию. Еще люблю музыку Павла Чеснокова и в принципе любое пение, которое созвучно богослужению.
Главный критерий для выбора — песнопения должны быть уместными за богослужением. Важно, чтобы слово было впереди, чтобы музыка не перетягивала на себя внимание, не звучала по‑театральному.
— Есть ли разница исполнения одних и тех же песнопений в храме и на сцене во время концерта?
— Песнопения, которые звучат за богослужением, не только могут, но и должны исполняться также на сцене для широкой публики. Многие люди, которые не бывают в церкви, приходят в концертный зал — так у нас появляется возможность вовлечь их, далеких от веры, в жизнь церкви. В этом я вижу нашу просветительскую, миссионерскую задачу.
Исполнители богослужебных песнопений находятся в ритме богослужения, идут за действом, они зависимы от происходящего — по времени и по энергетике. На концерте они имеют больше свободы. Но и здесь надо оставаться в определенных рамках и не выходить за пределы разумного.
— Тем, кто только принимается изучать византийскую традицию пения, что бы вы посоветовали — как к этому подходить?
— Прежде всего надо освоить свою традицию. Когда она глубоко и прочно войдет в вас, небольшими шагами, не форсируя, можно перейти в другую. Но всегда надо держать внимание на соотношении своей и другой традиции, сохраняя правильный баланс.
Важно, чтобы человек пел своим естественным природным голосом, не копируя чье‑то звучание.
— Какую музыку вы сами слушаете — дома, в дороге?
— Разную — все зависит от настроения и места, где я нахожусь. Слушаю чаще в машине…
— В 2014‑м в Вербное воскресенье вы и «Мелоди» пели в Исаакиевском соборе вместе с хором мальчиков петербургского хорового училища им. Глинки и детским хором из Грузии. Было потрясающе. А какие еще храмы Петербурга вам нравятся, кажутся близкими по духу?
— Разные… Но ближе всего мне, пожалуй, храм Святой Блаженной Ксении Петербургской, небесной заступницы Петербурга.
— Вы пять лет не были в нашем городе. Волнуетесь перед встречей с публикой?
— Нет: мне очень приятно предстать перед петербургской публикой. Я знаю, что она прекрасна и ей понравится то, что мы приготовили к концертам. Не соглашусь с теми, кто называет ее сдержанной и холодной. Петербургская публика очень умная и имеет хороший вкус.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 74 (7403) от 25.04.2023 под заголовком «Любование Дивной».
Комментарии