Даривший надежду

Страна попрощалась с Владимиром Михайловичем Зельдиным - человеком-легендой, человеком, который был занесен в «Книгу рекордов Гиннесса», как самый пожилой актер, продолжающий выступать на сцене.

Роли знатных колхозников - пастуха Мусаиба и свинарки Глаши, героев музыкальной комедии Ивана Пырьева «Свинарка и пастух», - сделали Марину Ладынину и Владимира Зельдина кумирами советских зрителей. Фильм снят в 1941 году.

К его 90-летнему юбилею его родной театр выпустил премьеру - «Человек из Ламанчи», где Зельдин на сцене все время, почти без передышки, играет, поет, танцует.

Владимир Михайлович играл Дон Кихота постоянно, почти до самой смерти. Это не считая еще нескольких премьер последних лет, где он тоже был занят....

Он родился через несколько месяцев после начала Первой мировой.

Ему на роду было написано стать актером, но сам он не спешил выполнить это предназначение. Хороший мальчик из интеллигентной семьи мечтал стать балетным танцовщиком - но воспротивился отец. Мечтал стать моряком - не взяли по зрению.

Он чуть ли не случайно оказался студентом актерской мастерской, но у Провидения, как известно, не бывает случайностей.

Да, внешность у него, жгучего красавца-брюнета с прямой спиной и изящной пластикой, мало подходила для того, чтобы играть простых советских пареньков. И классический репертуар в театрах, в которых он играл до войны, его не сильно баловал. Теодоро из «Собаки на сене», который пришелся ему точно «по размеру», - это была на тот момент его единственная главная роль на сцене.

Впрочем, ему было 25, и все было впереди.

Он получил предложение сняться в лирической музыкальной комедии Ивана Пырьева «Свинарка и пастух» в конце 1940 года. Вот где яркая внешность, огромные черные глаза, белозубая улыбка, музыкальность, пластичность - все было в строку. Красавец-горец Мусаиб должен был быть именно таким.

В разгар съемок, в июне 1941 года, началась война. Немцы подступали к Москве, а они продолжали снимать трогательную музыкальную историю про любовь. Самые главные сцены фильма - на ВДНХ...

Я не стану тут рассказывать гигантскую человеческую и творческую биографию Зельдина, но для меня по сей день непостижимо, как они это делали - в осажденной Москве продолжали снимать кино про мирную жизнь, сияли улыбками и пели «Хорошо на московских просторах». Какие-то особенные люди были, честное слово...

А Зельдин был самый особенный среди них.

К нему после этой картины пришла немыслимая, невероятная слава. Сегодняшнему человеку даже трудно себе представить, как это - когда нет в стране никого, кто хотя бы раз не видел этот фильм. Его возили даже в отдаленные аулы, в поселки, затерянные в тайге...

Когда такая слава обрушивается на совсем молодого человека, с его психикой обычно происходят серьезные перемены. Все, кто помнил Зельдина той поры, в один голос утверждали, что он остался таким, каким и был: безупречно воспитанным, вежливым, обходительным, совершенно лишенным заносчивости и на редкость добрым.

Тогда судьба решила удвоить ставки, и он сыграл Альдемаро в «Учителе танцев» - сперва на сцене, а затем на основе спектакля был снят фильм-спектакль. И Альдемаро - это был уже не бесхитростный горец, это был настоящий обольститель. Женская половина населения огромной страны сошла с ума по нему. И, конечно, появились и завистники, и недоброжелатели. Но даже они никогда не могли поставить в вину Зельдину хоть один недостойный поступок. Он никогда не участвовал в интригах, которыми всегда полна закулисная жизнь. Редчайшая его порядочность была уже почти нарицательной.

А та самая яркая породистая внешность, прямая спина, аристократизм и изумительной красоты речь все чаще приносили ему огорчения (и роли злодеев-иностранцев). Впрочем, на сцене он сыграл невероятно много - около 70 ролей. Это практически по две премьеры в год. В кино меньше. 60 ролей для такой долгой профессиональной жизни - не так и много.

Но среди них - блестящий профессор Серебряков в «Дяде Ване» Андрея Кончаловского, Судья в знаменитых «10 негритятах» Станислава Говорухина, очаровательный Король Перадора из «31 июня» Леонида Квинихидзе - роли, которые моментально вспыхивают в памяти, как моментально начинает звучать в памяти и его удивительный, уникальный голос...

Про его фантастическую преданность и уважение к актерской профессии, к ремеслу в театре ходили легенды. Он ведь знавал и длительные паузы, и бывало, что вместо новых ролей в театре и кино он зарабатывал себе на хлеб насущный концертами, с которыми объездил весь Союз. И, даже выступая в самой глухомани, он работал точно так же, как на крупнейших концертных площадках. И повсюду его знали и любили.

Ах... все не то я говорю... Все правильно, но не то...

Конечно же, его талант, его дивные человеческие качества - все это составляло основу глубочайшего уважения к Владимиру Михайловичу.

А вот восхищение и всеобщее «ах» вызывало все-таки то, сколько лет он с этими неизменными качествами прожил. Прожил ярко, красиво, являя всем нам пример того, каким прекрасным и достойным может быть человеческое долголетие. Каким изысканным, деятельным, счастливым...

Когда в Петербурге на фестивале «Виват кино России» отмечали 95-летие Зельдина, все поздравлявшие его актеры пели с микрофоном - все-таки огромный зал БКЗ. А потом на сцену, пританцовывая, вышел он, отошел от микрофона подальше и сочным молодым голосом запел: «Друга я никогда не забуду»...

Зал, в котором была половина молодежи, и явно уже не каждый видел фильм «Свинарка и пастух», взвыл и взлетел с мест птицей. Потому что Зельдин был нашей общей надеждой и верой в то, что человек - в такие вот лета - может быть ТАКИМ и может ТАК!

Чуть больше года тому назад все с радостью праздновали его столетие, и все с любовью и восторгом смотрели на него - по-прежнему изящного, элегантного, сохранившего ясность ума и речи, красоту голоса и свет глаз.

Лично я даже не думала о том, что он смертен... Честное слово, как ребенок, считала, что он будет всегда.

И я знаю, что среди огромного множества людей нас - таких вот наивных - было много.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 210 (5827) от 10.11.2016.