Что изменило Андрея Мерзликина?

В конце ноября в прокат одновременно вышли два фильма с участием Андрея Мерзликина – «Училка» и «Зеленая карета». Если в «Училке» актеру досталась небольшая, но яркая роль спецназовца, прибывшего освобождать захваченный «террористом» класс, то в «Зеленой карете» он играет главную роль, за которую на калининградском кинофестивале «В кругу семьи» уже получил приз. С Андреем МЕРЗЛИКИНЫМ побеседовала журналист Елена БОБРОВА

ФОТО Владимира МАТИЦЫНА/ТАСС

– Продюсер картины «Зеленая карета» Ренат Давлетьяров в интервью признался, что он долго не мог вас зазвать в этот проект. Почему?

– Я отказывался – мне не хотелось ассоциировать себя с главным героем, очень успешным режиссером, который ради работы жертвует отношениями с семьей и в результате теряет сына. Но все же Ренат меня убедил, и сегодня я очень рад, что этот фильм случился в моей жизни, роль Вадима Раевского стала для меня особо значимой. Более того, и роль, и сам фильм меня здорово изменили. Наверное, так же в свое время он изменил и Артема Виткина, написавшего 10 лет назад сценарий по следам реально случившейся трагедии, свидетелем которой он был. И хочется, чтобы и зрители, пережив вместе с героем его трагедию, поняли, как опасно рвется нить взаимопонимания между родителями и детьми.

– У вас уже был фильм «Дом на обочине» – об ответственности за свои поступки. Герой того фильма, как и Вадим Раевский, – успешный человек, чувствующий себя защищенным, пока однажды его мир не рушится. Почему же именно «Зеленая карета» столь важна для вас?

– Мне повезло, что на съемочной площадке часто доводится не просто проживать чужие жизни, а говорить о вещах, которые волнуют меня лично. Действительно, «Дом на обочине» о том, что за любое отступление приходится расплачиваться сторицей. О том, что в стремлении соответствовать имиджу мы зачастую теряем себя и лишь печальное событие дает возможность переосмыслить свою жизнь. Много общего между двумя фильмами. Но «Зеленая карета» для меня в еще большей степени предупреждение. И как отцу, и как актеру.

– То есть то, что Раевский – именно режиссер, а не бизнесмен, для вас принципиально?

– Во-первых, я понимаю, что такое успешный режиссер. Мне сложно играть успешного бизнесмена или политика, этот мир от меня далек. Во-вторых, здесь очень важна тема ответственности художника. Герой «Зеленой кареты» ради самореализации изменил не только своей семье, но и своим принципам. Получается, что Раевский, снимая кино, являясь представителем «департамента пропаганды», декларирует принципы, которым сам больше не верен. Именно поэтому я решил забыть о тезисе Станиславского «актер – адвокат своей роли» и стал «прокурором» Раевскому. Жизнь оправдает, Господь оправдает, зритель подумает. Но для этого зритель должен увидеть падение героя, а значит, не надо напускать тумана, пытаясь оправдать его мотивации.

– Важный постулат «Зеленой кареты» – ищите причину своих бед не в ком-то, а в самом себе.

– Конечно! Ведь, что греха таить, мы декларируем важные понятия, требуем от своих детей быть знающими, духовными, а при этом сами не являемся образцом для подражания. Что мы сами знаем о культуре, традициях, истории своей страны? Ничего. Бесполезно быть громким, строгим, хмурить брови и требовать: «Сынок, ты должен выучить это». «Что это?» – спрашивает сынок, глядя на своего отца, который «завис» в соцсетях или уткнулся в телефон. После этого наивно надеяться на то, что в глазах своего ребенка отец выглядит взрослым, ответственным человеком, к мнению которого надо прислушиваться. И замечу, что сегодня родителям надо прилагать как можно больше усилий, чтобы не утратить доверие детей. Ведь за наших сыновей, дочерей борются средства массовой информации, Интернет.

– Насчет СМИ и Интернета. Сегодня невозможно уберечь детей от раннего осознания трагичности мира. Мы с вами имели куда более беззаботное детство. Надо ли стараться оградить ребенка от информации о взрывах, падающих самолетах?

– Не думаю. Да и не получится – все равно узнают. Вопрос – как научить ребенка пользоваться информацией. Как отделять полезное и важное от сиюминутного и поверхностного. Как научить его уважать себя. Как сделать так, чтобы на замену тезиса «я хочу», пришло правило – «я еще и должен».

– На презентации «Зеленой кареты» вы признались, что, когда ваши дочери подрастут, вы обязательно покажете им фильм Алексея Балабанова «Груз 200». Почему?

– Прежде я сяду, поговорю с ними, а потом действительно покажу фильм. Потому что одних моих слов будет мало – дети ведь в каком-то возрасте не слышат родителей, они больше доверяют влиянию со стороны, а кино и вовсе воспринимают буквально. Я благодарен Алексею Балабанову и Сергею Сельянову (продюсер фильма. – Прим. ред.) за «Груз 200». Да, страшное кино, я был в шоке, когда его посмотрел, но тем не менее дети должны однажды его посмотреть и понять, что таит мир. Что поход на дискотеку – это не только танцы. А выпивка и наркотики не только для того, чтобы было веселее. Надо понимать, к чему может привести безответственное отношение к собственной жизни.

– Андрей, следующий год – Год российского кино. Одно время много говорилось о том, чтобы ввести в школьный курс уроки кино. Как вы к этому относитесь?

– Я – за. Зритель должен учиться смотреть фильмы, отличать хорошее кино от плохого. Учиться считывать смыслы, метафоры, разбираться в аллегориях и мифологиях, которые часто предлагает нам мировой и отечественный кинематограф. На таких уроках детям легче будет понять, для чего им быть эрудированными, образованными людьми. Но кино еще и воспитание чувств, и разговор об этике.

И потом, дети, которые выросли на одних и тех же фильмах, как и песнях, книгах и героях, баснях, стихах, колыбельных, в будущем будут понимать друг друга с полуслова. Коммуникация их будет мгновенная. Общие традиции, общая культура и общая история – залог и основа будущего. Это должны осознать взрослые, и уж потом как кальку переймут на себя их дети.

– Представляя «Зеленую карету», вы посетовали, что и этот фильм, и «Училка» оказались в тисках между «Сойкой-пересмешницей» и очередным фильмом из «бондианы».

– Да, но, к счастью, есть кинотеатры, которые пытаются донести до зрителя российское кино. Идя на это, прокатные компании, безусловно, теряют часть доходов, которые они могли бы получить, сосредоточившись лишь на западном кинематографе. В Год кино мне кажется целесообразным поддерживать именно проекты, связанные с развитием отечественного кинопроката, подумать о возможности компенсировать потери тем, кто помогает отечественным фильмам дойти до российского зрителя. Это создаст атмосферу доверия и надежды на возможность честного диалога между создателем и прокатчиком. И уж только потом можно будет говорить про русское кино, имеет оно будущее или нет.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 227 (5598) от 03.12.2015.