Человек, который читал  все

Новая книжная серия, в которой уже вышли сборники критики и публицистики Сергея Чупринина, Валерии Пустовой и Евгения Лесина, называется «Лидеры мнений». В отношении Льва Данилкина это определение особенно справедливо. Мало кто из журналистов, пишущих о литературе, может похвастать таким влиянием на умы, как постоянный обозреватель популярного журнала. Однако в новой книге Данилкина образ автора, как принято выражаться, раскрывается с неожиданной стороны.

Иллюстрация Shai Halud/shutterstock.com

Недавно моего коллегу из Эстонии спросили: а почему, собственно, Лев Данилкин - «литературный критик номер один»? Кто и по какому праву расставил их, критиков, по ранжиру? Отвечу: хотя бы потому, что Данилкин - один из немногих наших литературных обозревателей, которые могут похвастать собственными книгами. Не одной, не двумя и даже не тремя - включая сборники избранных статей, интервью, рецензий. В нынешнем «поколении сорокалетних» он, кажется, вообще единственный.

Но амплуа «человека, который читал все», похоже, прискучило автору. Новая книга Данилкина со странным названием «Клудж» имеет большее отношение к жанру травелога, путевых заметок, чем к литературной критике. Иран и Восточная Африка, Урал и Крым, Китай и Япония, шведская глубинка и Галапагосские острова - маршруты лягушки-путешественницы причудливы, непредсказуемы и далеки от привычного туристического мэйнстрима. Ну а то, что они сплошь и рядом пересекаются с маршрутами литературных персонажей и исторических персон, от героев шведских детективов (очерк «Смерть ей к лицу») до Чарльза Дарвина («Рожденные эволюцией»), а порой приводят рассказчика в гости к писателям с громкими именами, от Джулиана Барнса («Черный букер») до Павла Пепперштейна («Знаковая фигура»)... С этим ничего не поделаешь.

Статьи Данилкина - классическая гонзо-журналистика, то есть «повествование от первого лица, в котором репортер выступает в качестве непосредственного участника описываемых событий и использует свой личный опыт и эмоции для того, чтобы подчеркнуть основной смысл этих событий». Какой опыт - такие и травелоги. Если двадцать лет писать для московских «Ведомостей» и «Афиши» о книгах, налаживать контакты с литераторами и дружить с издателями, везде будешь видеть привычные знаки, на любом танцполе различать знакомые лица.

Литературоцентризм - яд, который не так-то просто вывести из организма. Страницы книги сочатся сравнениями, метафорами, образами: растения в Эфиопии «заговорщичецки шепчутся», улицы Перми «разбомблены ковровыми снегопадами», обычные женщины при встрече с Гагариным «превращаются в менад и с мясом вырывают у него все пуговицы с кителя»... На таком фоне статьи Данилкина собственно о литературе заметно проигрывают в литературности, что уже отметили рецензенты. Но это, по-моему, не случайность - вполне укладывается в общую логику повествования.

Клудж, сообщает в сноске автор, «на программистском жаргоне - программа, которая не должна работать, но почему-то работает». В этом весь Данилкин, эксперт по феноменам, которые выбиваются из любых иерархий, чужды всякой заданности, непредсказуемы в своей эволюции.

...Эфиопия, где вместо хрестоматийной смены экономических формаций, взамен привычной европейской последовательности и преемственности на протяжении тысячелетий, один культурный тренд сменялся другим, чтобы через некоторое время бесследно сойти на нет.

...Писатель Алексей Иванов, автор «Сердца Пармы» и «Золота бунта», уральский самородок вне школ и традиций. Сергей Самсонов, выпускник литинститута без музыкального слуха, в двадцать семь лет придумавший пятидесятилетнего композитора Матвея Камлаева. Владимир Ульянов (Ленин), «...46 лет просидевший в библиотеках» и выискивавший секрет, как изменить мир...

В рамках этого мировоззрения нет особой разницы между бывшим уголовником Адольфычем и Мишелем Фейбером, живущим в здании железнодорожного вокзала. Этика и эстетика побоку: значение имеет лишь тот, чья творческая и жизненная стратегия, исходя из всего предыдущего опыта, не могла принести плоды - но почему-то сработала.

Вероятно, Данилкин чувствует внутреннее сродство с такими персонажами. Уже к сорока годам он достиг всего, о чем может мечтать литературный критик в России - хотя общая ситуация в изящной словесности к этому, мягко говоря, не располагала. Создатель репутаций, востребованный эксперт, влиятельная фигура в «текущем литературном процессе», автор многочисленных книг...

Одно время его рецензии еженедельно читали сотни тысяч человек - в том числе люди, в жизни не слыхавшие о 99% авторов из рекомендательного списка «Афиши». И вот тут, мне кажется, и должно начаться самое интересное: потолок достигнут, вершины покорены, а впереди еще половина жизни - удастся ли Льву Данилкину собрать свой клудж еще раз?

Лев Данилкин. Клудж. Книги. Люди. Путешествия. - М.: Рипол Классик, 2016.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 175 (5792) от 21.09.2016.