Божественная. Сегодня исполняется 90 лет народной артистке СССР Татьяне Дорониной
Татьяне Дорониной — 90. Еще лет 20 назад ее юбилей был бы главным театральным событием года в нашей стране.
ФОТО Бориса Кавашкина/ТАСС
Но сегодня по‑настоящему этот юбилей уже некому праздновать — из ее великих партнеров и из ее великих бывших мужей живы Эдвард Радзинский и Олег Басилашвили. Да и великих ее зрителей сегодня тоже мало осталось.
Я давно уже не видела ее на сцене, но у меня нет ни малейшего сомнения, что она и сегодня — все равно Божественная.
И сколько бы великих актрис ни знала в ХХ веке русская сцена — но если измерять актерское величие настоящим масштабом, без поддавков и скидок, — между нею и Бабановой не окажется никого.
Я вообще считаю, что Доронина — главная русская актриса второй половины ХХ века, и можете со мной не соглашаться, но ни одна другая сколь угодно выдающаяся актриса не произвела таких потрясений на русской театральной сцене, как она, и не сделалась таким великим театральным мифом, как она.
Когда она совершила главную ошибку своей жизни и покинула своего Демиурга — Георгия Товстоногова, — он, жесткий и безжалостный, не прощавший измен никому, да вообще никому ничего не прощавший, ездил к ней и уговаривал вернуться…
Ну вот таким даром человека наделил Господь. А ежели и были таланты ей вровень, то не выпадало им такой театральной и человеческой судьбы, как ей. Не там родились, не у тех и не то играли…
Я видела вживую только один ее спектакль в БДТ — «Три сестры», где она играла Машу. Но видела несколько раз — хоть и была ребенком.
Как она вскидывала гордую голову! Как она постучала по дереву и потом себя по лбу — вслед Наташе! Как она зарыдала-закричала, когда ее буквально отдирали силком от Вершинина — Копеляна, расстающегося с ней навсегда!
От этого ее крика мороз охватывал и сердце обрывалось…
Я была ею просто заворожена и околдована. А когда годы спустя уже очень пожилые и очень знаменитые Александр Петрович Свободин и Александр Абрамович Аникст взахлеб, как дети, рассказывали мне про ее Монахову в «Варварах», — я совершенно натуральными слезами плакала от зависти.
Они рассказывали о том, как эта провинциальная светская львица буквально ослепляла красотой — и героев спектакля, и зрительный зал. Рассказывали, что Доронина сыграла это: вечную трагическую участь Первой Красавицы. Участь, которая оплачивается жизнью и смертью. И еще о том, как все по ней сходят с ума, как все хотят обладать этой красотой — и все убивают ее…
Именно тогда она, полыхающая на сцене непереносимым напряжением страсти, и заговорила этим своим нереальным «полушепотом-придыханием», да так уже и не смогла остановиться — потому что горела напряжением страсти в каждой своей роли, даже той, которая ничего подобного не предполагала.
Я видела все ее спектакли в Театре имени Маяковского и могу свидетельствовать: она подавляла собою партнеров любого уровня и масштаба. Когда она выходила на сцену, рядом с нею невозможно было кого‑то разглядеть. Даже если она играла «вспомогательного персонажа» — Ксантиппу в практически моноспектакле «Беседы с Сократом», — и то она непостижимым образом в эти короткие мгновенья «пересверкивала» Сократа — Джигарханяна.
В спектакле «Виват королева, виват!» Доронина играла сразу две роли — Марию Стюарт и Елизавету Тюдор. Ее появлению на сцене предшествовало всегда что‑то наподобие «ветра из‑за кулис», как в метро появлению поезда предшествует тугая воздушная волна. Это напряжение вспомнит любой, кто бывал на этом спектакле, оно ощущалось почти физически.
Все вспоминают о том, как мгновенно она успевала сменить облик страшной мрачной ведьмы на сверкающий облик юной красавицы. В любой рецензии на спектакль «Виват королева, виват!» можно прочесть об этой волшебной трансформации — о том, насколько они были разные, и как мгновенно происходило это абсолютное перевоплощение, и какой нервной самоотдачи требовало от актрисы.
А меня так до сих пор не отпускает изумление от того, насколько они — страшная ведьма и юная красавица — были похожи. Как актрисе удавалось «запихнуть» в каждую из этих непохожих женщин практически равный масштаб личности. Роберт Болт не знал, для кого он пишет эту пьесу, но вложил в нее то, что никакая другая актриса извлечь не могла: две стороны одной медали. Одной личности: Татьяны Дорониной.
Тому, что она — феноменальная театральная актриса, актриса-легенда, обладающая уникальной способностью почти магнетического воздействия на зрительный зал, осталось ныне не так много свидетелей. Но вот что поразительно: начиная с трагической истории «раздела МХАТа» на Доронину обрушилась вся мощь ангажированной прессы. Обрушились, конечно же, на возглавленный ею театр (пользуясь вечным приемом ничтожеств — обесцениванием и высмеиванием), но и на нее лично тоже.
Для того чтобы разрушить эту легенду, этот миф века, были применены абсолютно все средства — включая недопустимые. Обычно после этого от величайших репутаций не оставалось камня на камне. Но с этой легендой так ничего и не смогли сделать, поколебать этот миф так и не сумели. Она и тут оказалась сильнее.
Она и в кино была Божественная, но кино все же было лишь бледным отголоском ее театра.
Я видела в кино актрис, чья игра была изощреннее, актрис, более тонких, чем она. А вот актрис, которые бы, как она, сбивали с ног, я видела только одну — ее.
Я, собственно, и про Бабанову‑то, которую, конечно же, не видела на сцене, написала лишь потому, что про нее точно так же однажды сказали два совершенно разных человека — Константин Рудницкий и Виталий Вульф: «Она сбивала с ног»! И что мне сейчас описывать ее фильмы «Старшая сестра», или «Мачеха», или «Еще раз про любовь», или «Три тополя на Плющихе»? Сегодня, когда секс на экране стал нормой, а фильм без секса или «обнаженки» считается коммерчески бесперспективным, уже никому не объяснить, какой силы заряд чувственности и эротизма принесла со своими ролями на советский экран Доронина.
И какой уровень личностной свободы.
Достаточно включить любой из этих фильмов — и самостоятельно убедиться в том, что сколько бы ни злобствовали, сколько бы ни смеялись над придуманным ею для себя «речевым придыханием», сколько бы еще чего ни говорили, — а она «сбивает с ног» и сегодня.
То, как Доронина в картине «Три тополя на Плющихе» смотрит на тикающий счетчик такси… Как она, пригорюнясь и стесняясь, поет «Опустела без тебя земля», и как Ефремов смотрит на нее, поющую, а потом в лобовое стекло своей машины… Как она мечется в поисках ключа, а найдя этот ключ, ничего не делает — просто молча смотрит в окно сверху, как он курит, курит, ждет, ждет. Бесконечно. А потом уходит…
Я не знаю, что и сколько должен понимать человек про жизнь и про любовь, чтобы в не очень длинной картине рассказать об этом почти без слов. Но до разрыва сердца. Да за одни эти «Три тополя» ее должны помнить и обожать вечно.
И еще: сегодня, в 90‑й день рождения Дорониной, я внезапно подумала о свергнутых королевах — о королевах в изгнании. Они, сидя на троне, могли куролесить, как хотели. Глупостей могли насовершать преизрядно. Что хотели — то и вытворяли. Подданным их королевств порой приходилось несладко, чего уж там. И Татьяна Васильевна несла свой звездный статус не только с королевским величием, но и с королевскими же причудами.
Но низринутые со своего трона, они как раз и становились истинными королевами — Мария-Антуанетта, Мария Стюарт… Или Вия Артмане, сохранившая гордое достоинство даже тогда, когда ее — красу и гордость маленькой страны — изгнали из ее королевства-театра и из ее дома.
Как Доронина, которая сейчас хранит свое гордое достоинство и несет свое изгнание молча, не пачкаясь, не бегая с жалобами с канала на канал, не торгуясь за свой трон с теми, кто недостоин носить подол ее платья.
И в финале этого своего признания в любви и вечном восхищении хочу вспомнить короткую суровую речь Товстоногова на сборе труппы, которую он произнес после ее ухода: «Тут кто‑то, возможно, вообразил уже себе, что место Дорониной в театре вакантно и сейчас будет можно его занять. Сообщаю: место Дорониной действительно вакантно, но занять его не сможет никто!».
Татьяне Васильевне Дорониной сегодня 90. Она уже Божественная — навсегда. И уже — независимо ни от чего.
Ее место в искусстве сегодня можно объявлять вакантным. Но занять его не сможет никто!
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 170 (7499) от 12.09.2023 под заголовком «Божественная».
Комментарии