Ирена Милькявичюте: «Каждый певец – уникум»

Певица рассказала нашему музыковеду о продолжении своей исполнительской карьеры и бережном обучении детей.

ФОТО предоставлено пресс-службой конкурса

Ирена Милькявичюте впервые приняла участие в жюри Международного конкурса юных вокалистов Елены Образцовой, который проходил в седьмой раз. 

Профессор Литовской академии музыки и театра известна петербуржцам-ленинградцам прежде всего как оперное лирико-драматическое сопрано, исполнительница партий Аиды и Елизаветы в операх Верди. В них она выступала на сцене Мариинского театра со своим мужем - знаменитым тенором Гегамом Григоряном. Сегодня к букету ее славы добавилась еще и дочь Асмик Григорян, ее ученица, сопрано, восхищающая Европу своими успехами. 

- Вы впервые участвуете в жюри международного конкурса юных вокалистов Елены Образцовой. Приходилось до этого «жюрить» детей?

- На протяжении двух лет я езжу по городам Литвы, где слушаю детей иногда даже не от пяти, а от трех лет и до тех, кто заканчивает среднюю школу, то есть до 19-летних. Так происходит отбор на телевизионный конкурс «Песнь песней», который существует уже почти двадцать пять лет. В Каунасе на конкурсе «Сонорум» я однажды была председателем жюри.

- Нужны ли детям такие сложные конкурсы?

- Нужны, но к детям нужно очень бережно относиться. Прежде всего нельзя торопить природу, которая тоже должна поработать над голосом ребенка. В любом случае не надо делать из малышей сразу оперных певцов. Я много слушаю детей, не так давно довелось послушать девушку, которая оперным голосом пела арию Лауретты из «Джанни Скикки» Пуччини, пела чудесно, но в голосе уже была слышна тремоляция, или так называемый кач, ее дыхание не было готовым для оперного объема. Так что необходима предельная осторожность, особенно у мальчиков в период мутации. Я сама участвовала в разных конкурсах, правда, уже будучи взрослой певицей. А вот моя дочь во взрослом возрасте не стала участвовать в конкурсах.

- Вы довольны тем, как у Асмик развивается карьера?

- У Асмик очень большая нагрузка, она поет музыку разных композиторов, совсем скоро ее ждет дебют в «Саломее» Штрауса на Зальцбургском фестивале. До этого она уже исполняла Штрауса - Хризотемис в «Электре». Была и Тамара в «Демоне» Рубинштейна на премьере оперы в Барселоне, Полина в «Игроке» Прокофьева, где уже совсем не белькантовое пение. Она пела даже в мюзикле «Суини Тодд». И это все для голоса не так безопасно - петь в столь контрастных стилях.

- Ваш зять режиссер Василий Бархатов приглашает вас в свои постановки?

- Когда он ставил «Евгения Онегина» в Вильнюсском театре, я спела Няню. Мне было очень интересно. Раньше я пела эту партию в постановке «Опера-сити» вместе со своей дочерью. Сейчас я готовлюсь к дебюту в партии Графини в «Пиковой даме» Чайковского, но уже с другим режиссером, который сделал мне это предложение вместе с дирижером Гинтарасом Ринкявичюсом...

- Выбор профессионального пути у дочери был предрешен? Она слушала, как поют мама с папой?

- И первого, и второго ребенка, а у меня еще есть сын, я с детства учила музыке, но никогда не говорила им, что они будут певцами, лишь думала об этом. Сын пошел по своему пути, хотя и окончил нашу музыкальную академию как гобоист. Дочь училась в музыкальной школе до девятого класса, потом ее бросила: как только экзамены - у нее поднималась температура. Она перешла в обычную школу, ее и окончила. Но эти девять лет музыкальной школы ей до сих пор очень помогают. Я уже работала в музыкальной академии, знала, что у Асмик есть красивый голос, и предложила ей поступить на вокальное отделение. На вступительном экзамене она спела арию Лючии. Ее не взяли на I курс, приняли на подготовительный, потому что ей было 18, а у нас принимают с 19. В следующем году, когда она поступала, пела уже арию Тоски, которую выбрала сама.

Асмик поступила в академию, но никто не хотел брать на обучение дочь Милькявичюте и Григоряна, боялись ответственности. В итоге она поступила ко мне, у меня и закончила.

- Учить собственного ребенка, наверное, не очень просто даже самому опытному педагогу.

- Да, это было непросто. Но как я могла отказываться, если никто ее не брал? Асмик - девушка с открытым темпераментом, а у меня - внутренний. Бывало, что во время уроков я выходила из класса. Но результаты все равно были достигнуты. Она и у отца немного поучилась. Сегодня она продолжает заниматься - учится у шведского педагога. Асмик и языки совершенствует, занимается спортивной йогой, поскольку физическая нагрузка у современных певцов очень высокая, тело должно быть натренировано. Она всегда была мальчишеской комплекции, а певица должна хорошо выглядеть. Еще у нее и ребенок маленький. Ее сыну уже 15, а дочери скоро будет два. И я очень рада, что ее свекровь, мама Василия Бархатова, очень помогает, все время ездит с ними вместе, чтобы малышка была рядом с мамой. Асмик уже спустя месяц после рождения начала репетировать, при этом кормила. Дочь рассказывала мне, что в один из зимних дней мама Василия каждый час привозила ребенка на кормление.

- Асмик не боится участвовать в смелых режиссерских постановках, когда режиссеры эпатируют публику. Вы, наверное, дискутируете с ней на эти темы?

- Всегда. Нам лучше не начинать говорить на эту тему, потому что мнения часто расходятся. Но должна сказать, что и она уже меняет свое мнение и считает, что таким режиссерам-провокаторам почти уже нечего сказать. В этом мы единодушны. Я за то, чтобы режиссеры ставили то, что написано композиторами. Наверное, сегодня - режиссерское время. И это жаль, потому что музыка страдает. Да и к голосам эти режиссеры относятся зачастую бездумно, не думают о том, что каждого певца надо беречь. Каждый певец - уникум, который не повторяется...

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 137 (6246) от 31.07.2018 под заголовком «Беречь каждый голос».