Белые и красные пришли и ушли

Завершилась премьера нового сериала «Тихий Дон», вызвав бурю противоречивых откликов в социальных сетях.

Величие романа о судьбе донского казачества удостоверено не только Нобелевской премией 1965 года, врученной классику советской литературы, но и тем повышенным вниманием, которое уделяли ему смежные искусства – опера, театр, кинематограф. Было сразу понятно, что нынешняя четырнадцатисерийная телеверсия будет кардинально отличаться от предыдущих (а их было три). Ожидания подогревались высокой профессиональной репутацией режиссера Сергея Урсуляка, завоеванной у публики предыдущими работами – сериалами «Ликвидация» и «Жизнь и судьба».

От режиссера можно было ждать свежего взгляда на роман, в котором удивительным образом переплелись яркие чувства и трагически неотвратимая поступь эпохи слома всего и вся. При этом личная участь главного персонажа – Григория Мелехова – вытекала из той реальной драматургии. Истории, которую Шолохов так мастерски выстроил в тексте. Трагедия Мелехова возникает из трагического противостояния двух «правд» – белой и красной. И было ясно, что только семья и родной дом (или то, что от них осталось) могут стать спасением для лихого героя, привыкшего жить чувствами, а не разумом. Мощные характеры, их сшибка, могучее дыхание донских степей и вечное течение «батюшки Тихого Дона» – вот что на протяжении десятков лет так увлекало читателей романа.

Если кто-то из зрителей телесериала не читал роман Шолохова или плохо учил в школе историю, он вряд ли понял и время, и обстоятельства событий, в которые втянуты основные персонажи. Во всех интервью режиссер настаивал на том, что он сознательно убирал из сериала все, что связано с конкретикой исторической канвы, вплоть до отдельных эпизодов и персонажей, напоминавших о прежних социально-политизированных версиях романа. Сказал – сделал. И в результате получилась история не о том, что человека подмял под себя «век-волкодав», а о том, что Григорий любил Аксинью, да его личному счастью помешали революции и Гражданская война.

И с такой версией можно было согласиться, если бы актерская игра сделала ее убедительной. Но ни у Евгения Ткачука (Григорий Мелехов), ни у Полины Чернышовой (Аксинья) не хватило опыта, творческого и человеческого, им далеко не всегда веришь и сочувствуешь. Порою и вовсе казалось, что на экране разыгрывается водевиль в духе «Бабьего бунта». Конечно, можно молодого артиста Ткачука превратить в брюнета и приклеить ему нос с горбинкой (по Шолохову). Но ухищрения гримеров не могут ему помочь перевоплотиться в Григория Мелехова. Порой они только мешают.

Многие казаки в сериале воспринимались на одно лицо, различить, где Мишка Кошевой, а где – Степан Астахов, было трудно. Да и само повествование разваливалось по ходу просмотра на отдельные эпизоды. Складывалось ощущение, что канал торопился побыстрее показать сериал, чтобы публика успела переключиться на развлечения перед Новым годом. Схема показа (несколько серий в один вечер) просто «похоронила» фильм, который приобрел вместо эпического ритма какую-то суетливую интонацию. И широкая река Дон порой выглядела в кадре речушкой, а музыкальный ряд сериала, невыносимо громкий и назойливый, совсем не соответствовал суровой поступи воссоздаваемого времени.

К актерскому ансамблю тоже можно предъявить немало претензий: каждый играет так, как умеет. Не удивлюсь, если Сергей Маковецкий за роль Пантелея Мелехова получит какую-нибудь награду. Известный артист это заслужил, временами он затмевает остальных – настолько этот мастер самодостаточен в своей характерности. На протяжении четырнадцати серий у разных актеров бывали удачные и провальные эпизоды, но общее ощущение искусственности мешало войти в станичный мир и почувствовать трагедию тех, к кому пришли чужие и разрушили прежний уклад. Смена власти в сериале напоминает знаменитые фразы из прежних картин «про белых», которые пришли, и про «красных», которые тоже пришли. И лучше бы не приходили ни те ни эти...

Но «Тихий Дон» не «Свадьба в Малиновке», а эпос, грандиозные столкновения, которых зритель в сериале так и не увидел. Даже события Первой мировой войны, так повлиявшей на характер Григория Мелехова, скорее обозначены, чем показаны.

Что ж! Подождем новой киноверсии романа. Великим книгам не привыкать. Ведь успели же французы создать более сорока версий «Отверженных». Чем мы хуже?

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 229 (5600) от 07.12.2015.