Башня славы или колумбарий?
Мы, благодарные потомки, открываем мемориальные доски едва ли не каждую неделю. Событие, происходящее столь часто, перестает привлекать внимание. Да и сами доски довольно быстро растворяются в пространстве улиц, набережных и площадей. О том, почему это происходит, наш корреспондент беседует с заместителем директора по научной работе. Музея городской скульптуры Надеждой ЕФРЕМОВОЙ
— Надежда Николаевна, прежде чем говорить о современности, уместно вспомнить, как появилась мемориальная доска.
— Самые важные строки летописи, вынесенные на стену собора, становились мемориальной доской.
Первые мемориальные доски нашего города посвящены не людям, а событиям. Они рассказывают о наводнениях, о том, когда были «одеты камнем» бастионы Петропавловской крепости... Текст лаконичен, но он рождает множество ассоциаций. Есть и другие, более поздние по времени примеры. До сих пор надпись на Невском проспекте: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна», свидетельствует о блокаде ярче, чем некоторые мемориалы.
Позже наряду с событийными памятниками появились доски, посвященные личностям. Имена выбраны безошибочно и не требуют пояснений — Пушкин, Чайковский. Доски установлены на зданиях, в которых эти люди скончались. Тем самым выражен трагизм потери.
Я так подробно об этом говорю, потому что, на мой взгляд, до недавнего времени возможности мемориальной доски использовались блистательно. У нас есть доски, которые причислены к произведениям мемориального искусства, наравне с другими памятниками они создают своеобразие облика нашего города.
— Сегодня, насколько я понимаю, ситуация изменилась в худшую сторону.
— Число мемориальных досок растет быстро. С одной стороны, появляются имена, которые не были отмечены раньше. Но с другой — мы видим много произведений субъективных, не отстоявшихся во времени, созданных в погоне за модой.
— Несколько лет назад было издано распоряжение о том, что мемориальная доска в нашем городе может быть установлена только через 30 лет после смерти человека, который этой чести удостоился.
— Правила устанавливаются, но тут же появляются исключения. Во всем мире памятники создаются по заказу государства и на его деньги. Мы от этого отказались и не стали ждать, когда государство сможет контролировать процесс с помощью законодательных актов и вкладывать в него средства. Взамен появились инициативные группы и спонсоры, что не могло не сказаться на приоритетах в выборе тем.
У нашего города богатая история. Здесь рождались, жили и творили известные деятели науки, искусства, культуры. Но было немало людей, просто честно и успешно выполнявших свой профессиональный долг. Всех поименно перечислить в «башне славы» — вынести имена на фасады зданий — задача, возможно, физически и выполнимая, но бессмысленная.
Право на мемориальность места всегда оставалось за узким кругом деятелей литературы и искусства. Рядом с их квартирами обитали герои их произведений. Но согласитесь, таких людей единицы. Достижения многих других личностей имеют отношение к учреждениям, где они работали. Сегодня при том, что есть мемориальная доска на здании, где трудился замечательный изобретатель, блестящий хирург, блистательный химик, таким же образом некоторые стремятся отметить и дом, в котором он жил.
Хороших памятников не может быть много. Мемориальные доски становятся однотипными. Их композиционное решение не отличается образностью. Зато присутствует пространный текст, объясняющий, чье имя увековечено на фасаде здания.
Современные мемориальные доски отличаются многозначностью — в смысле количества знаков в тексте. Известно, что наш глаз способен воспринять не более 3% текста. А что можно запомнить из пространной надписи, которую читаешь на улице? Да ничего. Мемориальная доска не может заменить учебник, это не ее задача.
В целом от этого страдает город, который теряет художественную особенность своих фасадов.
— Не всякий фасад годится для мемориальной доски, много обшарпанных, неприглядных или изуродованных рекламой. Создается впечатление, что на это никто не обращает внимания.
— Иногда величавый текст мемориальной доски оказывается рядом с окнами обычной коммунальной квартиры, где за стеклом отчетливо видны банки с огурцами и квашеной капустой. Парадный строй доски вступает в противоречие с антуражем повседневной жизни. Это с одной стороны.
С другой — никто не думает о том, что меняются формы собственности зданий. По воле арендаторов и новых владельцев доски кочуют с одной стороны дома на другую. Так было с мемориальной доской Кони, Грибоедова... Вместо простенка, на котором они были установлены, пробивается выход на улицу. Доска мешает, в лучшем случае ее перенесут. Возникает вопрос, а нужна ли она вообще?
Есть и другая беда — сочетание мемориальных досок и рекламы. Разрешая установку рекламы на фасаде здания, никто не интересуется, есть ли на нем мемориальная доска. В результате доски оказываются в любом, самом неожиданном, контексте. Мне кажется, они теряют свой особый статус, им отказано в охранной зоне, обязательной для любого памятника.
Есть регламент, его никто не отменял. Но у нас много законов, которые не выполняются. За установку досок отвечает одно ведомство, рекламой ведает другое, продажей и арендой зданий — третье... Все это разные люди и организации. Наш музей единственный дал себе труд все это проанализировать. Мемориальные доски растворяются в городе. К себе они привлекают внимание в том случае, если происходит что-то из ряда вон выходящее, — доску разбивают или уродуют.
— В чем вы видите причины такого равнодушия? Понятно, что мемориальная доска не может тягаться с Медным всадником, но она тоже произведение искусства.
— Приходится признать, что в изготовлении мемориальных досок заметна утрата профессионализма. Их стараются сделать дешевле и быстрее. Есть спонсор, сумма, в которую следует уложиться, а художественные задачи отходят на задний план. Зато можно наблюдать распространение приемов, свойственных кладбищенскому стилю. Иногда я узнаю руку мастерской, которая рубит современные надгробия. Этот стиль и почерк превращают город в некрополь. Этого допустить нельзя. В мемориальных досках всегда звучала тема прославления. А теперь слова «здесь жил» на кирпичном фасаде, напоминающем стену колумбария, рождают совсем иные ассоциации.
Памятники должны создавать профессионалы. Мемориальные доски — трудный, особый жанр. Интересно работает Татьяна Николаевна Милорадович, у нее чисто шрифтовые памятники. В качестве примера можно назвать мемориальную доску Перельмана.
Но сейчас многие художники предпочитают компьютерную графику. Также механически текст вырубается в камне. Все это не может не сказаться на восприятии памятника.
У нас появилось похвальное желание вспомнить всех и никого не забыть. Надо быть готовым сделать это эмоционально, а мы свою взволнованность утратили.
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 11 (2881) от 21.01.2003 года.
Комментарии