Эксперименты, «Морфий» и Децл: итоги Пушкинского театрального фестиваля во Пскове
Домомучительница фрекен Бок пережила две войны; профессор Преображенский был так себе человек; булгаковскому «Морфию» соответствует песня Децла... Да, чего только не усвоишь для себя на Пушкинском театральном фестивале во Пскове.
ФОТО Андрея КОКШАРОВА предоставлено дирекцией Пушкинского фестиваля в Пскове
Подрывая авторитеты, сохраняя традиции
«На днях увидя в окошко осень, сел я в тележку и прискакал во Псков», — писал Пушкин. Теперь, увидя в окошко непрекращающуюся зиму, сели мы в «Ласточку» и сделали то же самое, что Александр Сергеевич, благо «скакать» всего 3,5 часа. Если заранее озаботиться билетами и тремя-четырьмя выходными, то погуляешь по Пскову, съездишь в Печоры и Изборск, а вечерами побываешь на спектаклях, скажем, из Южно-Сахалинска или Бухареста. Тех, которые до Петербурга могут и не доехать, а мы до них тем паче.
Но главное: псковский Пушкинский фест в большой мере петербургский. Главное место действия - Псковский академический театр драмы когда-то был Ленинградским областным драмтеатром (Псков до войны входил в Ленобласть), то есть почти нашим. И среди спектаклей - гостей фестиваля (помимо упомянутых городов - Москва, Красноярск, Казань, Великие Луки и собственно Псков) наши доминируют. Оно, конечно, мы их и дома можем посмотреть, но тут - «концентрированно» и вроде как новыми глазами. Как псковичи.
Когда-то, говорят, Пушкинский фестиваль состоял сплошь из спектаклей по Александру Сергеевичу. Сейчас три программы: «Пушкин на современной сцене», «Русская классика на современной сцене» и «Современный писатель на современной сцене». За современных писателей не боимся, а вот слышим «классика в современной интерпретации», так нам, пуганым, мерещится Онегин в юбке или что-то в этом роде.
Спокойно: иногда «переосмыслить классику» - это забыть засмотренное до дыр «Собачье сердце» Бортко. И обнаружить, что профессор Преображенский необязательно полный достоинства Евстигнеев, он может быть и самодовольным краснобаем, как в спектакле южносахалинского «Чехов-центра». А Шариков после обратной трансформации становится не славным псом, а улучшает свой человеческий экстерьер - в одной руке сигара, в другой коньяк, но очевидно, что все равно скотина.
Фестиваль чем и хорош, что после спектакля можно на обсуждении на голубом глазу спросить режиссера: «Что это было?». И Еремин растолкует: «Если просто почитать Булгакова, то и Преображенский, и Борменталь с их подпольными операциями предстанут не в самом лучшем свете». Еремин ставил в Александринке, сейчас руководит в Петербурге Новым императорским театром. Если от названия вам пригрезились бархатные кулисы, так нет: у них среди девизов - «Подрывать театральные авторитеты». Правда, другой - «Сохранять традиции». Но в «Собачьем сердце» Еремин хоть и сталкивает классический театр с разными направлениями ХХ века, подрывную деятельность не ведет. И невозмутимо объясняет «кухню»: это в своем театре его не интересует мнение критиков, да и зрителей, а когда другой театр заказывает работу, то нужно, чтобы славные горожане, которые до Авиньонских фестивалей не доберутся, просто пришли в театр и посмотрели «Собачье сердце».
А после спектакля Псковского драмтеатра «Ревизор» по Гоголю на посиделках со зрителями узнаем еще одну «кухню»: осенью за несколько часов до премьеры артисты под предводительством режиссера Петра Шерешевского (тоже петербургского) отправились по грибы. Дескать, настолько все было готово. Этот «Ревизор», кажется, единственный российский спектакль, в котором происходящее всю дорогу транслируется на большие экраны над сценой. Так что у зрителя нет ни малейшего шанса проморгать, как виртуозно меняется в лице городничиха или сам Антон Антонович, когда самолично отправляется к настоящему и наиглавнейшему Ревизору. То есть помирает.
Режиссера еще одного спектакля по Булгакову, «Морфия» (петербургский Этюд-театр), можно было спросить, почему жизнь морфиниста доктора Полякова завершается под хит Децла «Мои слезы, моя печаль». И Андрей Гончаров пояснит: спектакль постоянно меняется, Поляков умирал и под Баха, и под группу «9-й район», а вот теперь хит Децла из детства и режиссера, и обоих артистов, Надежды Толубеевой и Кирилла Вараксы, зазвучал иначе. Потому что тот парень из детства вырос и в 35 лет умер «от сердца».
Спектакль родился из этюдов, критики его рекомендуют как «мастер-класс столичной актерской игры». «Я видел разные спектакли по «Морфию», и на любом с какого-то момента начинает тошнить, - сообщает один из организаторов фестиваля Антон Пронин (тоже петербургский человек). - Физиологические подробности, мучительные конвульсии распадающейся личности доктора... Редко режиссеру удается изящно выйти из этого текста».
Гончарову удалось; может, потому что сам врач.
Александр Сергеевич и наше все
Фестиваль Пушкинский, и Пушкина там, конечно, больше всего. А больше всего из Пушкина - повестей Белкина.
Псковичи и те, кто мог приехать в Псков «на подольше», видели «Выстрел» Туфана Имамутдинова (Казанский театр юного зрителя); моноспектакль из МХТ им. А. П. Чехова «А. С. Пушкин. Из повестей Белкина» в постановке Андрея Беркутова (там молодой Данил Стеклов, представитель третьего поколения актерской династии Стекловых); «Смотрителя» Великолукского драмтеатра (режиссер - москвич Юрий Печенежский).
Из «пушкинских» постановок ваш корреспондент успела на «спектакль, который никогда не будет поставлен». Петербургские театралы знают: это из названия постановки Нашего театра «Пушкин. Борис Годунов». Поставил спектакль, «который никогда не будет поставлен», ученик Товстоногова заслуженный артист России Лев Стукалов. Его, по собственному признанию, «в 74 года впервые угораздило еще и самому играть», и правильно угораздило. В самом начале зрителя предупреждают: дескать, у нас театр маленький, денег на пышные декорации нет, так что включайте воображение, а текст мы вам напомним (в опере Мусоргского мы, понятно, не за текстом следим). И силами нескольких актеров, которые, как в пинг-понге, перебрасывают друг другу с три десятка ролей, нам представляют мистерию, умно сделанную и временами такую жуткую, что и правда веет русским средневековьем.
Театр «Современник»
К «Карлсону» Линдгрен обычно один вопрос: был тот толстяк с мотором или Малыш его выдумал. Для драматурга Олега Михайлова это не вопрос. Карлсон был, и, чтобы вас на этот счет успокоить, он появляется - в его роли в спектакле «Подлинная история фрекен Хильдур Бок, ровесницы века» сам режиссер нижегородец Александр Ряписов.
Куда важнее Хильдур Бок. В ХХ веке были две мировые войны (в полном нейтралитете от которых оставаться невозможно), карательная психиатрия, «добровольная» стерилизация неполноценных (а сестра домомучительницы Фрида, похоже, была ментально нездорова), безработица, бедность. Так что настоящая Хильдур, из деревни, с народной смекалкой, никогда не ноющая, - была не такой, какой представлялась 7-летнему Малышу. Актриса Наталья Кузнецова в роли фрекен Бок (снимает грим - красивая, годится фрекен в прапраправнучки) иногда добавляет знакомого «раневского» баска, но только чтобы мы держали в уме и ту гренадершу из мультика.
...Наведавшись во Псков на три-четыре дня из десяти фестивальных, зритель больше перечислит того, чего не посмотрел, чем посмотрел. Ваш корреспондент, к примеру, не посмотрел премьеру хозяина фестиваля Псковского театра драмы «Гробница малыша Тутанхамона» по пьесе Оливии Дюфо, молодого американского драматурга. «Гробница...» отмечена призом газеты New York Times, но во всей Европе именно Псковский драмтеатр и режиссер Елизавета Бондарь первыми представили историю, в которой художницу номинируют на престижную премию - и в тот же самый день в ее семье случается трагедия.
И «Женитьба» на румынском с русскими субтитрами в постановке опять-таки Шерешевского в театре Ноттара (Бухарест) прошла мимо. И не видели мы спектакль, под который театральные критики специально подгадывали поездку в Псков, - «Свидетельские показания» красноярского Театра на крыше. Потому что, во-первых, по пьесе «золотомасочника» Дмитрия Данилова, во-вторых, в постановке выпускника мастерской Льва Додина Семена Александровского, а в-третьих, потому что многообещающий анонс: «Человек вышел из дома. Из окна. Насмерть...», и о герое мы пытаемся узнать из показаний свидетелей. Спектакль шел в псковских Приказных палатах, а в Красноярске идет буквально на крыше: у театра нет своего здания.
Тогда ждем в Петербурге. Крыш у нас хватает.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 044 (6397) от 12.03.2019 под заголовком «Ай да Пушкин, ай да Псков».
Комментарии