Арт-пролетариату нечего терять?

Героями нового времени становятся рэперы без помощи продюсеров, теле- и радиоэфиров, солисты Мариинского театра танцуют под незатейливый хит ростовского паренька по имени Виталий Пика, творческая богема цитирует песни группы «Каста», кумиров дворовых пацанов, а главным кинособытием называют выход новой серии сериала «Игра престолов»... То, как меняются мир искусства и зрители, философ Александр СЕКАЦКИЙ объяснял журналистке Полине ВИНОГРАДОВОЙ.

РИСУНОК Игоря КИЙКО

Рэперы против колонизаторов

Почему вдруг недавний поединок двух российских рэперов собрал в Интернете около 20 миллионов просмотров? На мой взгляд, это продолжение того же процесса, который совсем недавно привел к изменению политической жизни Европы. Мы оказались в ситуации переформатирования общественно-политического пространства.

Это связано в том числе с победой Дональда Трампа: 90% больших СМИ были на стороне демократов и тех самозваных цивилизаторов, которые двадцать пять лет безраздельно правили миром. Они потерпели сокрушительное поражение, и победил голос условного «простого народа», опирающийся на «Инстаграм» и «Твиттер», на новые «малые» СМИ — и это судьбоносный момент.

«Четвертая власть», которая, казалось, только усиливалась в течение столетия, вдруг на наших глазах дала сбой. Она настолько «загнобила» американский средний класс, что даже слесари и фермеры, клерки низшего звена, лишены моральных прав (все за них знают психоаналитики, советующие им, как воспитывать детей; юристы, которые, как колонизаторы, собирают юридическую дань, и тем более все знают колонизаторы в лице больших СМИ). Серия последних событий показала, что не все идет гладко и не все схвачено. Прежний средний класс стал отчасти пролетариатом. И эти люди вопреки всей политкорректности и социальной инженерии проголосовали за Трампа и тем самым как бы прошли классовое крещение.

Я это расцениваю как поражение самозваных цивилизаторов с их проектом политкорректности и толерантности. Поражение больших СМИ, как это случилось в Америке, должно было подтолкнуть нас к тому, что где-то на полях, в тех же состязаниях рэперов и популярных блогеров, решается судьба мира и культуры. Я отношусь к этому с симпатией, мне нравится, что о важных вещах заговорили не обозреватели New York Times, но рэперы, понятные тем, кому принадлежит будущее.

На полях рэпа, рока, на полях новых идентификаций, возможно, новых субкультур типа байкеров, руферов и тому подобное — социальные сети и симпатии миллионов пользователей. Именно они становятся полем боя, где уже нет всевластия Pax Americana (с лат. — «американский мир») с иллюзией социальной стабильности, которая на самом деле является симптомом остывания социальной Вселенной и медленного расчеловечивания.

Западный мир цивилизаторов этого не ожидал. В очередной раз выяснилось, что не так легко загипнотизировать человечество. Нашлись те, кто бросил им вызов, причем это совершенно разнородные люди, выступающие против капитализма с его герметичной элитой и безумного истеблишмента, который счел, что все уже выиграно и действительно произошел конец истории. А это не так. История никуда не делась, она осуществляется на тех площадках, куда нога цивилизованного человека как бы и не ступала. Самые важные события сегодня происходят именно там.

Многие стали спорить: поэзия ли рэп? И насколько уместно сочетать в текстах мат и отсылки к философии, площадную брань и цитаты из мировой классики. Не то чтобы это было совсем новое явление. Это непредсказуемая форма новой акынской живой поэзии, которую не загнать в привычные клише.

Но это еще и протест против той художественной политики, которую проводит условный истеблишмент новой цивилизации, где властвует, а лучше сказать «свирепствует», толерантность и распределена очередность для всех: сегодня мы будем аплодировать аргентинским клипмейкерам, а завтра — сенегальским кинодокументалистам, потом дойдет очередь еще до кого-нибудь. Эта уже давно всем понятная художественная политика обрыдла до такой степени своей бескрылостью, предсказуемостью и подкупленостью капиталом, что матерный рэп кажется попыткой вырваться из прокрустова ложа, из диктата цивилизаторов. Это протест как со стороны среднего класса, который проголосовал за Трампа, так и той молодежи, которая не хочет в эту «плюшевую цивилизацию», где за них все придумано, в политическую жизнь, где установлено, за кого голосовать; не хочет в свободу мнений, но только признанных мнений.

Вот эта дешевая матрица и подверглась атакам со всех сторон: со стороны культуры хип-хопа и многих субкультур, которые все равно нельзя подчинить, пока они подлинны, как при советской власти безуспешно пытались подчинить идеологии живую жизнь культуры. Другое дело, что современная западная художественная политика гораздо легче это все подчинила и как будто задала правильные ориентации для писателей и художников. Но культура еще жива, и стихийного протеста в ней достаточно.

Без вреда для здоровья

Никто не отменял раздел между поп-культурой и роком. Если ты рок-музыкант, то ты инвестируешь туда, в искусство, свою жизнь. В этом подлинность рок-музыки. А попса — заведомо защищенная территория, она упакована в продукт массового потребления, это синтетически обезвреженное искусство, которое можно потреблять без вреда для здоровья...

Но искусство никогда не может свестись к тому, что можно потреблять без вреда для здоровья. Подлинное искусство может переменить твою жизнь или политическое пространство. Вопрос ведь не в степени виртуозности, а в том, чем ты жертвуешь, что ты предъявляешь. Парадоксально, что, несмотря на заполненность синтетическими продуктами поп-культуры, дух подлинного искусства сам определяет условия для своего протеста. Это протест против самой системы социальной инженерии, которая предполагает, какую породу людей следует вывести.

Я отношусь положительно и к новой эстраде, возникающей в социальных сетях. Это все же зона неподконтрольности. Среди этого мусорного шлейфа из-за неподконтрольности всегда могут возникнуть очаги протеста против того факта, что за нас определили, как должно выглядеть цивилизованное человечество.

Период полураспада актуальных продуктов культуры резко сократился. Почти не приходится мечтать о том, что какая-нибудь группа будет удерживать внимание публики несколько лет подряд. Но это нормальное явление.

Протез памяти

Если мы копнем глубже, то обнаружим, что прорыв, связанный с вторжением сериалов, более значим, чем те или иные стилистические инновации. По-прежнему главным культурным событием называют выход новой серии «Игры престолов» — пока это зрелище не сменит какой-нибудь следующий суперсериал.

С чем же связана вновь возникшая потребность в длинных историях? Более очевиден стал мифопоэзис — выбор собственного возможного прошлого, интересного и событийного, который отличается от тягучести и обыденности простой жизни и в то же время представляет собой общедоступное зрелище, визуальный протез памяти. Этот протез воображения и памяти делает жизнь более выносимой.

Как в свое время Ленин говорил про многоукладность российской экономики, так теперь мы имеем дело с многоукладностью современной культуры. Пока никуда не делись телеканалы, центральные СМИ, рейтинговые агентства, которые действуют как котировщики искусства и встроены в Pax Americana. А если ты вне музеев и признанных биеннале, твое искусство не котируется. То есть оно ни плохое, ни хорошее, оно просто не котируется на биржах искусства. Если же ты прошел требование внутренней цензуры и твоя «интенция» соответствует правильной художественной политике, тебе могут дать Нобелевскую премию, как Светлане Алексиевич, или провозгласить тебя художником, который осуществляет некую миссию. И художники стараются сплотиться в свое «рукопожатное сообщество» и соответствовать имеющимся котировкам, состязаясь уже внутри этого соответствия.

Но есть рэперы, есть субкультуры, которым плевать на политику политкорректности. Это вселяет надежду. Значит, есть настоящая свобода, не соответствующая каким-то идеалам цивилизации, выступающим как продолжение той же линии, что начинается с нигилистов и комиссаров, потом включает в себя «активистов», но все это одно и то же — социальная инженерия. Им противостоит стихия подлинности — в данном случае стихия «электронного леса». Мы имеем дело с традиционной формой конфликтов в большой культуре, связанной с политическими запретами, причем заведомо двусмысленной. Потому что если ты вступил в конфликт с властью, ты повысил свою котировку на бирже.

И в то же время мы наблюдаем ситуацию повседневного Интернета, где можно обмениваться котиками и смайликами, но главное, что существуют площадки ни на что не похожие. Там новое поколение само выбирает свою культуру и свое будущее.

Народ для искусства

Если четвертая власть больших СМИ потерпела поражение, как это случилось в США, то почему бы не осуществить власть художников? Их много, они образуют арт-пролетариат. Вы посмотрите, сколько людей сегодня занимаются тем, что принято считать искусством, — фотография, граффити, да все что угодно — и предъявляют свои опусы. В моем представлении художники должны утвердить свою власть, отодвинуть политику вообще с ее скучными электоральными играми и предложить несколько больших проектов, как когда-то хиппи предложили свой большой проект переформатирования мира, стоит вспомнить и первые века христианства как великий этический проект... Речь идет о том, что художники могли бы решительно преобразовать этот мир. Это может быть новая сказка странствий.

Я недавно был участником Антарктической биеннале, где более сотни художников высадились на берегу континента и проводили свои перформансы, акции; это было настолько здорово, что ты понимаешь: по сравнению с этим политические амбиции второстепенны.

Надо из ситуации точечных опусов, которая легко подкупается, перейти к осуществлению власти «больших проектов», благо что ресурсы мировой экономики это позволяют. В то же время невостребованность и неуслышанность очень велики. И если бы художники всего мира, осознав, что они арт-пролетариат, сплотились и предъявили свои требования к совокупному налогоплательщику, они имели бы очень высокие шансы победить. Это была бы возможность выразить свой протест миру Pax Americana, который за 25 лет ничего хорошего не сделал со своей политкорректностью и в своей социальной инженерии потерпел провал.

Эта идея утопична, но какие-то элементы вполне реальны. Ведь и вправду никогда не было столько уличных художников, как сейчас, никогда не было под рукой у каждого пользователя могучего инструмента публикаций (вопрос только в том, прочтут или нет). Молодежь очень охотно идет на все, что связано с искусством, будь то театр, дизайн или поэзия. Другое дело, где найти слушателя при таком количестве предложений...

В общем, наболело и накипело, а ресурсы кое-какие есть. Почему бы не распределить их не в пользу жандармских функций Америки, а в пользу художников, которых так много среди нас. Пусть они попробуют осуществить свои авторизованные версии бытия.