«Архитектурный код Петербурга — горизонтали»

Нельзя сказать, что вокруг проекта строительства на Васильевском острове бизнес-комплекса со 130-метровой башней «Петр Великий» бушуют страсти, но внимание общественности к нему приковано вот уже несколько месяцев. Проект обсуждался на градостроительном совете, свое отношение к нему, в частности, в нашей газете высказали доктор архитектуры, главный архитектор города, руководитель мастерской ЛенНИИпроекта. То есть мы познакомили читателей с мнением специалистов-профессионалов. Но, памятуя о том, что специалисты, как сказал Козьма Прутков, подобны флюсу и взгляд их может быть односторонним, мы попросили высказаться о проекте академика, почетного гражданина Санкт-Петербурга Д. С. ЛИХАЧЕВА.

— В одной из публикаций в вашей газете на эту тему допущена досадная неточность. Было, в частности, написано — принц Чарльз во время своего визита знакомился с материалами проекта. В той форме, как это сказано, можно подумать, что он ознакомился и одобрил. На самом же деле принц Чарльз отрицательно отнесся к этому проекту и вообще к высотным сооружениям и, в частности, заметил: строить и содержать их не по карману даже солидным английским фирмам.

— Спасибо, Дмитрий Сергеевич, за эту информацию. Мнение о нашем проекте наследника британского престола тем более ценно, что он, как известно, получил блестящее архитектурное образование. А как вы лично относитесь к предполагаемому строительству бизнес-центра?

— Думаю, что в аргументации главного архитектора, а она прозвучала и в вашей газете, и в личной беседе со мной, есть резон — городу, наверное, действительно нужен бизнес-центр, нужны инвестиции иностранных фирм, которые могут быть предоставлены под строительство престижного центра. Меня же волнует вопрос более крупный, чем новая, все перекрывающая «высотка», мои соображения в вопросе сохранения градостроительных принципов в нашем городе связаны с историческим Петром Великим. Город, развивающийся по определенной градостроительной идее, заложенной Петром, не должен резко менять своей концепции, если мы хотим, чтобы Петербург оставался Петербургом. У него есть свой «генетический код», он заложен самим Петром — строить по горизонтали. Горизонтали преобладают, они создают красоту нашего города. Поднимающиеся над горизонталями вертикали храмов и Адмиралтейства имеют определенное идеологическое значение. То, что Исаакий пока еще самое высокое здание в городе, знаменует собой приоритет духовного начала. Но почему здание бизнес-центра будет выше Исаакия? Что высотность центра означает? Ведь архитектура не может быть просто значительной, она должна быть еще и значимой. В девятнадцатом веке, в эпоху капитализма, банки не строились выше церквей. Почему же сейчас они должны быть самыми высокими в городе?

— Казалось, что период гигантомании мы уже пережили...

— Увы! Но, строя новую доминанту, мы должны хотя бы подумать о неудачах подобных сооружений в других городах. Почему новый Арбат в Москве явился ошибкой? Почему был ошибочен неосуществленный, к счастью, проект Дома Советов? Почему в Хельсинки отказываются от строительства высотных зданий, почему они запрещены в Стокгольме, Венеции, Флоренции? А ведь наш Петербург не хуже, а во многом и лучше.

— Но специалисты утверждают, что высота небоскреба на Васильевском не так уж страшна — эксперимент, проведенный с помощью вертолета, доказал, что здание не будет видно с Невского проспекта, оно не «накладывается» ни на Адмиралтейство, ни на Биржу...

— Это не аргумент, а нелепость. А если закрыть глаза, так вообще ничего не видно, совсем хорошо? Дело обстоит значительно серьезнее, чем представляется специалистам и главному архитектору города. В список памятников всемирного культурного наследия России кроме исторического центра Петербурга, из которого предлагается нам не видеть небоскреб, официально включены и дворцово-парковые ансамбли пригородов Петербурга — в том числе на берегу Финского залива, как раз напротив западной оконечности Васильевского острова, где предложено строить небоскреб, — Стрельна, Петергоф, Ораниенбаум. Что же, жителям и туристам тоже закрывать глаза? Или стоять спиной к Петербургу? Архитектура не только смотрится глазами, она ощущается спиной, памятью. Если осознавать, что в городе Зимний дворец, Исаакий, Адмиралтейская игла не самые высокие сооружения и не самые значительные здания, то все впечатление от Петербурга будет совершено иным.

— Но подобные возражения в свое время вызывала и 300-метровая Эйфелева башня в Париже — многие не хотели принимать этого железного монстра. Теперь же это сооружение — неотъемлемая часть Парижа, своеобразный его символ. Досталось и зданию компании «Зингер», вознесшему напротив Казанского собора купол с глобусом, посаженным на швейную иглу. Сегодня мы не представляем себе Невского без Дома книги. Так, может быть, мы пытаемся создать что-то подобное, что станет символом нового Петербурга, и ничего плохого в этом стремлении нет?

— Между прочим, в Париже до сих пор существует общество противников Эйфелевой башни. И все-таки она воспринимается не как здание, а как техническое сооружение. Поэтому зритель может свободно отвлекаться от него, оно не нарушает всей архитектуры города, как, к примеру, и наша телевизионная башня.

Дом книги, конечно же, нарушил стройность Невского проспекта, но нас, примиряет с ним только великолепный дорогой материал, из которого он построен. Представьте себе это здание не в бронзе, не в чугуне, не в мраморе, а выполненное в силикатном кирпиче — это будет безобразие. Посмотрите на аналогичное по размерам здание КГБ на Литейном, выстроенное в основном из обычных материалов, — оно взрывает проспект, делает его на этом участке особенно мрачным, особенно учитывая назначение этого здания.

Что касается желания и стремления создать символ нового Петербурга, то он уже есть — это адмиралтейский кораблик и герб нашего города, и Медный всадник, и ангел на Петропавловской крепости. Так что, все это перечеркнуть новым символом на здании бизнес-центра? Что он будет символизировать — упоение бизнесом?

— И все-таки можно, наверное, понять и даже приветствовать стремление архитекторов творчески проявить себя, попытаться создать что-то новое, свое...

— Побуждение это понятно. Главный архитектор города Олег Харченко в разговоре со мной о проекте бизнес-центра, в частности, задал такой вопрос — почему в Петербурге сегодня не может быть гениальных архитекторов, таких, как Кваренги, Захаров? Я ответил, что и Кваренги, и Захаров доказывали свою гениальность прежде всего на маленьких зданиях, на неответственных сооружениях. Но никто из них не начинал сразу с Зимнего дворца. Никто не начинал с Исаакиевского собора. Посмотрите, сколько выстроил Монферран зданий, прежде чем пришел на продолжение строительства Исаакиевского собора!

На большом здании архитектору гораздо легче заработать себе популярность. Привлечь внимание к архитектурному сооружению высотой проще, в высотном здании уже привлекает сам размер. В обычном — талант строителя. Строить прекрасные невысокие здания труднее высоких, это надо понять.

— Но «высотка» бизнес-центра победила на конкурсе, проект без возражений прошел на градостроительном совете...

— Как прошел проект Харченко и как побеждает на конкурсе и совете главный архитектор города — вы сами понимаете. Как, впрочем, понятно желание человека, добившегося такого поста, ничего не построив в нашем городе, сразу прославиться строительством небоскреба.

Но дело даже не в этом. Сама жесткая заданность главного условия конкурса — высота здания до 130 метров — вынудила архитекторов работать исключительно над проектом небоскреба, а не над обликом морского фасада города с учетом его архитектурных традиций и особенностей. Если бы задача была иной, то даже при небольшом числе участников конкурса проекты наверняка были бы разнообразнее и богаче.

— Признаемся, для нас новость, что Олег Харченко имеет самое непосредственное отношение к этому проекту.

— Но это так. Пользоваться своим положением, чтобы быть автором проекта, — это прежде всего неэтично. Во многих странах главный архитектор города — это прежде всего должностное лицо, он даже не имеет права строить. У главного архитектора другие права и обязанности. В частности, обязанность контролировать регламент города, как это делается во всем мире, выявлять и блюсти идею города, его генетический код, считаться с мнением жителей и, что очень важно для такого города, как Петербург, в серьезных проблемных разработках учитывать мнение мировой архитектурной общественности.

В ситуации же с нашим высотным «монстром» серьезные возражения вызывает то обстоятельство, что предпринимается попытка создать новый высотный центр при отсутствии градостроительного регламента. Нельзя возводить подобные сооружения путем локального проектирования — так можно разорвать единую архитектурную плоть города, внести в него хаотичность и произвол.

Свои опасения по поводу создания в Петербурге небоскреба «Петр Великий» высказала на своих страницах авторитетнейшая английская газета «Файнэншл таймс». Вот что пишет в ней Колин Эмери: «Я уверен, что г-н Олег Харченко, заместитель мэра и главный архитектор Санкт-Петербурга, не даст разрешения на возведение такого «монстра» и перекраивание исторического центра города. Это было бы чудовищной ошибкой для Санкт-Петербурга, где неприемлемы такие коммерческо-архитектурные изыски. Ведь Санкт-Петербург должен расти не торопясь, он заслуживает великих идей и великих забот. Город Великого Петра со всем его великолепным архитектурным опытом призывает: он не может быть так оскорблен».

— Многие специалисты — инженеры, строители, архитекторы двумя руками голосуют за создание делового центра, но серьезно возражают против размещения его именно на Васильевском острове не только по эстетическим соображениям.

— Эти возражения известны — Васильевский остров нельзя больше переполнять — это было отмечено еще в Генплане развития Ленинграда, принятом в 1939 году! Строительство же бизнес-центра на острове повлечет за собой появление здесь большого числа машин, значит, нужны будут стоянки, потребуются новые мосты. А где их построить? Без нового нарушения структуры, которая особенно хороша именно на Васильевском острове с его «линиями» и Большим проспектом, не обойтись. И тут же находится дорогое для всех питерцев Смоленское кладбище, здесь захоронение и семьи Нобелей...

— Но главный архитектор утверждает, что именно западная оконечность Васильевского острова — наиболее удобная и привлекательная площадка для создания деловой зоны. Причем найдено это место после долгих поисков вариантов.

— Пусть это утверждение останется на совести автора проекта. Интересы города, здравый смысл диктуют другое. Главные аргументы я уже назвал, но полезно, думаю, учесть и следующее. Туристы и бизнесмены прибывают в наш город не водой, а поездом или по воздуху. Почему же не разместить деловой центр в районе хаотической застройки между Московским проспектом и Литовским? И от аэропорта близко, и от центра недалеко. И привести в порядок район этот нужно — снести здесь безобразные склады и построить деловой квартал. Я понимаю, на зданиях обычной для Петербурга высоты труднее прославиться, труднее создать «памятник эпохе». Ну так надо приложить больше усилий и больше таланта. Впрочем, можно продумать и другие варианты расположения офисов в городе — более удобные и не менее престижные.

— Очень сомнительно, что другие варианты будут изыскиваться. Главный архитектор и не скрывает, что сейчас главная забота заказчиков проекта — найти инвестиции для строительства. И если этот поиск увенчается успехом, то, цитирую: «Сдвинется с мертвой точки процесс создания в регионе нормальной инфраструктуры бизнеса. Будут построены сооружения, достойные Великого города»...

— Город наш действительно Великий. Великое счастье, что удалось сохранить «первичность» исторического центра — город сумел избежать соблазна всеобщего увлечения высотным строительством, что позволило ЮНЕСКО занести его в реестр памятников градостроительства мирового значения. Поэтому ни в коем случае нельзя исходить из стремления создать пространственную зону большей высоты, большей яркости и значительности, чем центр Петербурга. Нельзя допустить того, что может снизить архитектурный авторитет исторического ансамбля.

— А если все-таки возобладают творческие и прочие амбиции, если поиск денег увенчается успехом и…

— Тогда я не ограничусь ролью участника дискуссии, а буду апеллировать к авторитету главы ЮНЕСКО Фредерико Майору. Кстати, у меня с ним уже были две беседы, правда, по другим проблемам. Но я все-таки надеюсь, что мои аргументы будут услышаны, верю, что доводы разума окажутся сильнее соображений иного порядка.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 116 (793) от 22.06.1994 года.