Александру Васильеву нравится работать 14 часов в сутки

Сценограф, художник по театральным костюмам, историк моды Александр Васильев известен, пожалуй, каждому театралу. В Королевском театре Фландрии идет балет Шостаковича «Идиот», оформленный им, в Исландском Национальном театре — «Женитьба Фигаро» и чеховский «Платонов», в Бонне с Юрием Любимовым он поставил «Евгения Онегина», в Лиссабоне — «Дон Кихота». Майя Плисецкая заказывает у него эскизы для своей римской постановки «Чайки». Он одевал Шарля Азнавура, Пьера Ришара, Натали Бэй...
Его отец Александр Павлович Васильев, известный театральный художник и живописец, был удостоен звания народного художника России. Мать — Татьяна Ильинична Гулевич, в прошлом актриса Центрального детского театра, преподает до сих пор в школе-студии МХАТа. В этой же школе по специальности театральный художник обучался и Александр.
12 лет назад, женившись на француженке, он покинул СССР, поставив перед собой цель завоевать весь мир. И, по всей видимости, ему это почти удалось. Сейчас он преподает в престижнейших академиях в Англии, Бельгии, Франции, Японии. Он получает приглашения из Швейцарии и Аргентины, из Италии и Греции, из США и Чили...
Недавно в Петербурге в частном гуманитарном университете Васильев читал лекции об истории развития моды «от кутюр». После одного из занятий Александр Васильев любезно согласился на интервью.

— Вы приехали в Россию учить нашу молодежь моде, между тем в одном только Петербурге существует несколько высших учебных заведений, которые занимаются тем же.

— Я думаю, что в России на протяжении всех советских десятилетий никогда не учили моде. Люди просто не имели представления, они не понимали, что такое мода. Во всех институтах, которые существовали, пропагандировался русский народный стиль, который, собственно, и завел российскую моду в тупик. Даже несмотря на то, что русский стиль ценен в мире, но, увы, сегодня он не всегда правомерен.

В этом стиле работали Ив Сен Лоран, Нина Риччи, Жан-Поль Готье. И у них получалось лучше, потому что они творили более отвлеченно и менее фольклорно. Советская же мода всегда связывалась с вышивками, платками... И все думали, что этим можно удивить мир. Но мир-то уже давно этому удивился. Еще тогда, когда в Европу хлынул поток русской аристократической эмиграции. А Париж всегда любит новенькое, ему не интересны повторы. Поэтому Европе, может быть, будет интереснее увидеть, что сделают молодые русские дизайнеры в африканском, монгольском, мексиканском стилях.

— И вы собираетесь привить нашей молодежи эти стили?

— У меня была другая задача. В течение двух недель в Петербурге я читал семинар «Стиль и мода XIX и XX веков». Я привез более двух тысяч диапозитивов, тщательно протестировал своих студентов и увидел, что здесь можно выявить перспективных и талантливых девушек и молодых людей. Эти ребятки оказались очень восприимчивыми к современной моде. Вы можете убедиться в этом, взглянув на их рисунки. И я даже поймал себя на мысли, что непременно вернусь в Петербург с новой программой. Тем более что уже получил приглашения от Мухинского училища, Университета технологии дизайна и Российского института истории искусств.

— То есть вы считаете, что у молодых петербургских модельеров есть реальная перспектива заявить о себе во всем мире?

— Да, но все-таки для этого надо учиться на Западе. А там, увы, год обучения стоит в среднем 8 тысяч долларов. Плюс расходы на жилье, питание, развлечения. Ну и, конечно, необходимо совершенное владение языком. Все это имеют лишь единицы.

— Но вы-то получили образование в Москве?!

— Я действительно учился в школе-студии Художественного театра, но в Париже, в школе Лувра я изучал историю искусства, а затем окончил аспирантуру Сорбонны на театрально-декорационном отделении.

— Как же вам удалось выдержать столь обременительные финансовые расходы на обучение?

— С получением французского паспорта я получил право работать. И я постоянно работал. К тому же я был не одинок, мне помогали мои друзья.

— Зато теперь, наверное, вас можно назвать богатым человеком. Вы имеете роскошную квартиру в центре Парижа. Мечты сбылись?

— Полноте. На смену одним мечтам приходят другие. Квартиру, которую я занимаю, мне выделил мэр Парижа Жак Ширак для сохранения моей коллекции, которая насчитывает более 300 старинных костюмов и около 500 мелких аксессуаров. И я, между прочим, позволяю себе одеваться соотносительно моим доходам. Я совершенно не отношу себя к группе богатых людей.

— Вот как! Но разве может быть бедным человек, в декорациях которого идут спектакли лучших театров мира?

— О, нет! Я знаю, что такое богатые люди. Мне есть с чем сравнивать.

— Александр, помимо вашей театральной деятельности вы занимаетесь непосредственно модой?

— Я занимаюсь преподаванием моды, и у меня абсолютно не хватает времени на дизайн моды. Хотя я начинал с этого и в свое время оформил много платьев для арабских принцесс. Знаете, до Персидского кризиса в Париж приезжали одеваться толпы миллионеров с супругами из Саудовской Аравии, Кувейта, Эмиратов.

— Может быть, вы еще вернетесь к дизайну и откроете свой Модный дом?

— Нет. Я, знаете ли, уже стар для этого.

— Право, 35 лет вы уже называете старостью?

— Для Дома моды это уже возраст. И потом, я настолько диктатор, что вряд ли смогу перенести, если кто-то будет путать жилет от Версаччи с жилетом от меня. Да к тому же мне больше дается видение прошлого, чем образы будущего. Поэтому театральная жизнь меня привлекает сильнее. Вероятно, это природное качество.

— Александр, все же по духу кем вы себя считаете: русским или французом?

— Исключительно русским. Но я вижу границу между мной и другими русскими. Даже потому, что у меня другой паспорт. И потому еще, что мне уже довелось проникнуться культурными ценностями и эстетическими критериями Европы.

Хотя в Париже, к примеру, называться русским — это далеко не комплимент. Честно говоря, мне долгие годы было стыдно сказать, что я из Советской России. Во Франции, когда вы говорили об этом, дверь перед вами наглухо закрывалась, и люди переставали с вами общаться. Я говорю это не с точки зрения пренебрежительного отношения к каким бы то ни было нациям, потому что я сам работаю интернационально, но с той точки зрения, что другие нации так относятся к нам. К сожалению, последние 6 — 7 лет наплыва новых русских эмигрантов и туристов сформировали именно такое отношение. Но я при этом никогда не скрывал своего русского происхождения.

— Вероятно, вы испытывали из-за этого большие проблемы?

— Да... Но это уже почти в прошлом. Сейчас я стал признанным художником и моя национальность уже почти никого не интересует.

— Вернемся к моде. Для чего, на ваш взгляд, создаются коллекции совершенно «не носимой», авангардной моды?

— Для того чтобы создать тенденцию в моде, определить ее перспективу. И потом все то, что вы называете «не носимая» одежда, создается для клиента. Таких клиентов не так уж много. Их всего может 20 тысяч на всю планету. Это актерская элита, жены финансистов, элита шоу-бизнеса, все еще мощная в Европе аристократия, которые могут себе позволить очень экстравагантные, очень дорогие предметы туалета. Мне приходилось бывать на балах и раутах, где надевают абсолютно «не носимые» «в миру» вещи. Поверьте, что все, что показывается в коллекциях, не откладывается в сундук и не выбрасывается. Все продается, но не для того чтобы ходить по улице, а для того чтобы ездить в «Роллс-ройсе» или «Ягуаре» в самые фешенебельные места. Это другая категория людей.

Кстати, именно этих людей и можно упрекнуть в снобизме. Мне приходилось работать для них, и они относились ко мне как сильные мира сего к слабому. И ничего здесь нельзя сделать. Происхождение — дело, увы, не наживное. Хотя моя семья старинного дворянского рода, но у меня нет претензий на какую-то аристократичность. Я выбился только благодаря своей работе. А работаю я с 8.30 утра до 22 часов вечера. И так почти каждый день. А если вы работаете иначе, в жизни вы ничего не достигнете. И я не за то, чтобы деньги падали с неба, я за то, чтобы их зарабатывали своим трудом.

* * *

И Александр Васильев их активно зарабатывает. Сейчас он готовит постановки «Пиковой дамы» в США, «Князя Игоря» в Южной Америке, «Ромео и Джульетты» в Токио, «Лебединого озера» в Германии... Есть и неизвестное пока нам соглашение с Мариинским театром.

А осенью он вновь приедет в Петербург и продолжит свои увлекательные семинары для молодых русских модельеров.

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 128 (805) от 9.07.1994 года.