«Изумрудик» в беретке

Для заслуженного артиста России Андрея Шаркова наступивший год знаменателен. В январе он отметил 60-летие, кроме того, исполняется 25 лет его служения в Большом драматическом театре им. Г. Товстоногова. Но даже те, кто никогда Шаркова на сцене не видел, его хорошо знают - по роли судмедэксперта Панова в телесериале «Тайны следствия». О жизни и работе Андрея ШАРКОВА расспрашивала журналист Елена ПЕТРОВА.

ФОТО Александра НИКОЛАЕВА/ИНТЕРПРЕСС

- Знаю, что до БДТ вы сменили больше десяти театральных трупп. Правда, что отношения не складывались из-за вашего острого языка?

- Да, есть у меня такая черта - ляпнуть ради красного словца... Ругаю себя, конечно, за такую несдержанность. В первый раз меня турнули еще из Свердловского театрального училища. Мы читали пьесу «Юность отцов» драматурга Горбатова. Режиссер спросил: «Как вам пьеса?». У меня тут же вылетело: «Горбатого могила исправит». С годами я так и не научился держать язык за зубами. Но ведь шутка хороша, когда она не заготовлена.

Ну и, кроме того, считаю, что меня воспитывали неправильно - то есть в любви: к жизни, к людям. Я верил, что они в основном хорошие, порядочные, плохих мало. А уж в театре, по моим убеждениям, вообще должны работать самые лучшие люди на земле! Я, наверное, случайно попадал в театр, где люди «не очень», думал, что в другом коллективе они, конечно, не такие. А уж когда пригласили в БДТ, верил, что здесь все ну просто идеальные. Идеал так и остался недостижимым.

- А как вы попали в БДТ?

- Работая в петербургских театрах, я неоднократно показывался в БДТ, меня уже хорошо знали. И вот я в очередной раз оказался перед худсоветом, и режиссер Андрей Максимов, который ставил «Фому» по Достоевскому, сказал: «Мне Шарков нужен». Кирилл Лавров тут же обратился к завлиту Дине Шварц: «Дина, запиши». Я был в эйфории! И сейчас, хоть репертуар на меня не сыплется, Бога гневить не буду. Помню фразу Кирилла Юрьевича: «Андрюша - это наш изумрудик».

- Хотелось бы видеть вас на сцене БДТ чаще. Однако с вами приключилась такая же история, как со многими петербургскими артистами - вы раскрылись в Москве, где со своим другом Виктором Сухоруковым играете в спектакле «Встречайте, мы уходим» в Театре имени Моссовета. Говорят, большим успехом пользуетесь.

- Идея сыграть вместе была давно. Мы с Виктором сдружились, работая в «Балтийском доме», когда оба были «никто и звать никак». Например, в спектакле «Оловянный солдатик» он играл Крота, я Чертика.

Трагикомедию Марии Ризнич «Встречайте, мы уходим» нашел я, мы довольно долго ее мусолили, года четыре лежала в столе. Потом как-то вдруг созрели и бросились в работу...

В Москве принимают так, как никогда не принимали за всю мою жизнь. В Петербурге и Москве совершенно разная публика, там - гораздо более открытая, люди приходят в театр в приятном ожидании: «Ну давайте!». А в Питере: «Ну и что же вы нам покажете?».

Столичная публика выходит после спектакля просветленной. Это настолько трогательно! Билеты раскуплены на месяцы вперед, аншлаги. Когда спектакль проходит хорошо, возникает неописуемое чувство удовлетворения, будто миллион выиграл. Нас пригласили на гастроли в Америку.

Театр - искусство не иллюстративное, а эмоциональное, зрители приходят за живыми эмоциями. Вот почему люди так любят смотреть в окна? Потому что за окнами - самый лучший театр в мире.

- Ну современный театр редко дает живые эмоции, в основном он представляет формальные режиссерские эксперименты.

- По моему убеждению, во многих театрах профессия артиста перестает быть нужной. Достаточно того, что люди могут показать то, что им велено, пройти, пробежать, перекувырнуться, даже слова сказать... Но я лучше чувствую себя в том традиционном русском театре, который был раньше. Обидно, что хорошие артисты не ценятся, особенно в Петербурге. Как не замечать, не хранить таких артистов? Люди ведь сами не становятся звездами, нужно давать им работу.

- Как часто бывает, вы стали известны широкой публике не по театру, а по сериалу. Вот уже 17 лет играете судмедэксперта Панова в «Тайнах следствия». Анна Ковальчук, исполнительница главной роли следователя Швецовой, говорит, что она уже готова отказаться от съемок. А вы?

- Честно скажу, сериал поднадоел. Но я дал себе слово: пока он идет и пока я нужен, доведу работу до конца. «Тайны следствия» ведь принесли мне известность, узнаваемость. Первый же съемочный день 17 лет назад начался с нас троих: Ани Ковальчук, Саши Новикова, он играет Федю Курочкина, и меня в роли Панова.

Конечно, скучно повторять одну и ту же фразу: «Смерть наступила от удара тяжелым тупым предметом по голове примерно два часа назад, а точнее покажет вскрытие». Зрителю интересно нестандартное, когда герои раскрывают индивидуальность. Мой Панов - человек профессионально-циничный, с юмором. Часто мы сами придумываем текст, на ходу. По таким изюминкам собирается персонаж. И Панов получился собранным точно. Иногда на улицах, в поездах ко мне подходят и говорят: «Ну вы точно наш патологоанатом!».

У меня более ста киношных названий, но «Тайн следствия» больше - за 200 серий. Роль стала моей визитной карточкой. Продюсер точно заметила: «Где бы Шарков ни снимался, узнавать его будут по беретке Панова».

- Вы играете в основном небольшие, но запоминающиеся роли. Я прекрасно помню вашего Варенуху из «Мастера и Маргариты». И критики обратили внимание, о вас писали даже, что «это талант, и преоригинальный».

- Называю этот фильм: «Я и звезды», потому что там действительно полный набор, незвездная фамилия только моя. Я этот роман обожаю, но если в юности мне были интересны сцены, связанные с Воландом и его компанией, то теперь - с Иешуа.

- Вы отметили 60-летие. Подводите итоги?

- Я без претензий к жизни. Все мои мечты сбылись: хотел работать в БДТ - работаю, в Москве играю, в кино снимаюсь, на телевизионном экране мелькаю. Вот веселости с годами становится меньше, но это наедине с собой. А когда есть зритель - начинаешь «выступать» и юморить по-прежнему.