Сон разума. Правоохранительная система России пасует перед психически больными людьми

17 ноября 2021 года автор этих строк опубликовал в «Санкт-Петербургских ведомостях» статью под заголовком «Борцы с демонами» неподсудны?». Суть ее сводилась к явному пробелу в законе: он плохо защищает граждан от повторных общественно опасных деяний со стороны психически больных лиц. Увы, жизнь заставляет вернуться к этой теме. Так, в сентябре 2022 года в школе № 88 города Ижевска произошел самый массовый расстрел в учебных заведениях постсоветской России. Нападение на учащихся совершил выпускник указанной школы 34‑летний Артем Казанцев. Сделав несколько десятков выстрелов, он покончил с собой. Погибли 18 человек, ранены 24. Как стало известно, Казанцев состоял на учете в психоневрологическом диспансере, получил в связи с психическим заболеванием инвалидность II группы. Ранее он неоднократно нападал на людей, в том числе с оружием, но к ответственности не привлекался.

ФОТО Nik Shuliahin on Unsplash

На демонов с ножом

Напомню некоторые громкие истории последних лет помимо вышеописанной: «белгородский стрелок» (2013), «керченский стрелок» (2018), «мытищинский стрелок» (2021), «казанский стрелок» (2021), «пермский стрелок» (2021). Еще немного, и «наберется» взвод хорошо вооруженных упырей. При этом, что характерно, большая их часть страдали психическими заболеваниями.

15 июля 2021 года ехавший в салоне автобуса по маршруту Азов — село Круглое (Ростовская обл.) мужчина выхватил нож и без всяких на то причин начал резать пассажиров. До того, как его вытолкали из салона, он успел нанести трем женщинам «множественные ножевые ранения в область жизненно важных органов». Нападавшим оказался Семен Нам, 51 года, трижды побывавший под судом по разным уголовным делам и имеющий психиатрический диагноз. При задержании он рассказал правоохранителям, что бил ножом не женщин, а «демонов».

Накануне в другом автобусе, следовавшем из Красноярска в Минусинск, неадекватный мужчина с ножом набросился на пассажиров, порезал двух женщин, водителя, а затем и себя. После нападения он начал кричать, что слышит голоса, при этом сильно дергался.

Как показывает судебная статистика, в 2012 году в России были освобождены от уголовной ответственности 5832 человека, признанных судом невменяемыми. А в 2019‑м — уже 7866! В 2020 году число таких лиц несколько снизилось (7064 чел.), что, вероятно, вызвано антиковидными ограничениями, которые привели и к общему снижению уровня преступности. Однако в 2021‑м, когда ограничения были ослаблены, рассматриваемый показатель вновь стал значительно расти: 7642 чел. (+31 % по сравнению с 2012 г., и это на фоне того, что в данный период общее число лиц, осужденных за различные преступления, снизилось на 23,53 %). Из них 367 совершили убийство, 84 — убийство при отягчающих обстоятельствах, 16 — иные посягательства на жизнь, 64 причинили тяжкий вред здоровью человека, 388 — тяжкий вред при отягчающих обстоятельствах. Признаки преступлений против сотрудников правоохранительных органов, других представителей власти установлены в действиях 370 чел. (в 2012 г. таких было выявлено 149, и, следовательно, за истекшее время рост составил 148,3 %). Много чаще лиц рассматриваемой категории стали уличать в насильственных действиях сексуального характера: 211 против 66 в 2012 г. (+219,7 %!).

Кажется, вылечился? Свободен!

Какие же уголовно-правовые последствия предусматривает действующее законодательство для подобных людей? В случае если суд признает такого человека невменяемым на момент нападения, уголовная ответственность ему не грозит. Могут быть назначены принудительные меры медицинского характера. Причем суд их не обязан назначать непременно: необходимо еще доказать, что имевшееся на момент резни или стрельбы психическое расстройство сохраняется, а также то, что оно связано с возможностью причинения больным в дальнейшем существенного вреда или с опасностью для себя либо других лиц.

Впрочем, названные меры необязательно означают помещение в психиатрический стационар (который может быть и общего типа, и с более плотным контролем). Среди возможных вариантов, например, принудительное наблюдение с лечением у психиатра в амбулаторных условиях, при назначении которого пациент не ограничивается в свободе передвижения.

В любом случае суд не определяет срок действия никакой из принудительных мер медицинского характера. Логика этого законодательного решения, по всей видимости, следующая: суд не может предсказать, когда произойдет улучшение состояния или выздоровление фигуранта дела, поэтому и не должен определять какой‑то срок. Лицо, к которому применена одна из указанных мер, не реже одного раза в шесть месяцев подлежит освидетельствованию комиссией врачей-психиатров. Эти специалисты и решают, надо ли обращаться в суд с ходатайством о прекращении наблюдения/лечения или об изменении их характера.

Иными словами, даже если суд проявит максимальную строгость и примет решение поместить убийцу в стационар специализированного типа с интенсивным наблюдением, теоретически уже через полгода он имеет шансы выйти на волю.

Изложенное дает основание утверждать, что существующий порядок, который во главу угла ставит максимально быстрое возвращение психически больного в большой мир, неявно игнорирует другую не менее (если не более) важную цель принудительных мер медицинского характера — предупреждение совершения новых общественно опасных деяний (ст. 98 УК РФ). Медики ведь могут за излечение принять кратковременное улучшение состояния больного, могут полностью ошибиться в оценке его состояния или поддаться соблазну, подкупу либо уступить давлению, угрозе. Между тем по законодательству Российской империи начала ХХ века, лиц, ранее нарушивших уголовный закон, выписывали из домов для умалишенных при наличии одновременно двух условий: 1) душевная болезнь прошла, что удостоверено врачами; 2) у выздоровевшего не было припадков в течение двух лет кряду. В советское время психически больных, представляющих общественную опасность в состоянии неустойчивой ремиссии и не имеющих определенного места жительства, разрешалось выписывать только при условии оформления им в установленном порядке инвалидности, перевода в специализированные отделения либо оформления опеки или направления в интернаты органов социального обеспечения.

Приговор выносит… врач

Ныне действующий порядок исходит из того, что психиатры обладают способностью точно ответить на вопросы о состоянии больного в прошлом, настоящем и будущем, оценить его опасность для себя и окружающих. Однако вряд ли это так, хотя бы потому, что немало примеров, когда применительно к одному и тому же деянию какие‑­то психиатры приходили к выводу о невменяемости человека, другие — о его вменяемости.

Полагаю, что этот порядок надо изменить, с тем чтобы суды определяли первоначальный срок принудительных мер медицинского характера. И таковой должен быть не меньше половины либо двух третей от максимального срока лишения свободы, который за такое же деяние предусмотрен УК РФ.

Лишь по истечении этого срока психиатрическая комиссия должна решить вопрос о продлении, смягчении либо отмене данных мер. Из этого общего правила могут быть изъятия. Их следует продумать и установить, но лишь как четкие и обоснованные исключения.

Важно также предусмотреть, чтобы при поступлении в суд ходатайства о прекращении, смягчении (изменении) или продлении оных мер об этом уведомлялись пострадавшие и их законные представители. Необходимо, чтобы они получили возможность ознакомиться с поступившими в суд материалами и принять участие в судебном заседании. При этом, например, сообщить о том, что не столь давно получали от лица, готовящегося покинуть психиатрический стационар, угрозы расправы после освобождения.

Сегодня, кстати, эти люди, выйдя на свободу, оказываются без эффективного контроля. Думается, что их необходимо ставить на учет в органах внутренних дел с реализацией ряда профилактических мер. Их соседи и коллеги должны быть уведомлены: этот человек совершил то‑то и то‑то, освобожден от уголовной ответственности и выписан из психиатрического стационара. Окружению надо раздавать памятки о том, каковы признаки обострения заболевания, к кому обращаться, если они будут обнаружены.

В настоящее время правоохранители и медики обязаны действовать противоположным образом. Закон требует от них обеспечить неразглашение сведений о состоянии психического здоровья всех без исключения граждан, а значит, и тех, кто уже совершил тяжкие и особо тяжкие деяния, но был признан невменяемым либо страдает хроническими психическими расстройствами и склонен к общественно опасным действиям.

Надо также более тщательно проработать вопрос о запретах на определенные профессии для таких людей. Ведь после выхода из стационара они могут устроиться завхозом, поваром или сантехником в детский сад или школу. А завтра им опять почудятся демоны…

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 214 (7543) от 14.11.2023 под заголовком «Сон разума ».