Подробности спасения музейных ценностей во время ВОВ обсудили на конференции
О неизвестных подробностях спасения музейных ценностей во время Великой Отечественной войны шла речь на всероссийской конференции «Возвращение памяти. Культурные ценности и война: поиск, восстановление, мемориализация». Организаторами научного форума стали Санкт-Петербургский институт истории РАН и Государственный музей-заповедник «Гатчина». Круг участников был весьма широк: академические историки, сотрудники архивов и музеев со всей России — от Урала и Волги до Петербурга.
ФОТО pixabay
Исторический факт: государственная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории Советского Союза появилась осенью 1942 года, но подготовка к ее работе и сбор документации начался гораздо раньше, практически с самого начала Великой Отечественной войны.
— До недавнего времени историкам было недоступно огромное количество принципиально важных материалов, посвященных тому, как работала комиссия, как шел сбор документов, многие из которых стали свидетельствами обвинения на Нюрнбергском процессе и на «советских нюрнбергах» (речь о военных трибуналах, проходивших на территории СССР, в том числе в Ленинграде, Новгороде, Хабаровске, Киеве, Минске). Между тем именно эти материалы проливают свет на «анатомию» нацизма, и на конференции важное место было уделено их анализу, — подчеркнула доктор исторических наук Юлия Кантор, заместитель директора СПб института истории РАН.
О том, как шла жизнь на территориях, оказавшихся в оккупации, историкам известно немало, однако от многих подробностей они сознательно уходили. К примеру, не принято было акцентировать внимание на том, что в вывозе с них художественных ценностей участвовали и граждане СССР, сотрудничавшие с оккупантами. Об этом умалчивали, дабы не нанести ущерб национальной политике, ибо в «братской семье народов» не могло быть пособников врагу. Тем не менее они были: не только в прибалтийских республиках, но и на территории РСФСР, в частности, на Новгородчине и Псковщине, а также на Украине и в Белоруссии.
— И об этом надо говорить, чтобы понимать суть происходившего. Историю нельзя изучать дискретно, отрывками, ориентируясь только на «удобные» сюжеты, — считает Кантор.
На конференции шла речь и том, как в начале войны музейщики западных регионов СССР, не дожидаясь указания властей и рискуя быть обвиненными в паникерских настроениях, сами начинали готовить экспонаты к эвакуации. Порой им приходилось действовать под бомбежками и обстрелами, самоотверженно спасая от гибели ценные коллекции… Но во многих музеях ждали до последнего, более того, указание сверху гласило: культурные учреждения должны продолжать работать.
— Происходившее было по‑своему объяснимо, поскольку советская военно-политическая доктрина подразумевала: в случае нападения врага на нашу страну его не пустят дальше границы и война не коснется нашей территории. Кстати, в документах слово «эвакуация» не употреблялось, оно было заменено «разгрузкой», — поясняет Кантор.
В 1939 году музейщики Ленинграда и Дальнего Востока (обе территории — приграничные) обратились к руководству Наркомпроса с просьбой пересмотреть планы «разгрузки» своих учреждений в сторону увеличения, предусмотреть пути вывоза с угрожаемых местностей, но получили отрицательный ответ. В результате к 22 июня 1941 года планы эвакуации оставались такими, какими они были утверждены пятью годами ранее. И совершенно неадекватными тому, что происходило…
Тогда от многих музейщиков потребовались поистине героические усилия. Во многом благодаря их самоотверженности, порой под бомбами и обстрелами, удавалось спасти от гибели сокровища культуры. О музейщиках-спасителях также шла речь на конференции.
Малоизвестная тема, даже для специалистов, - о том, что происходило с местными музеями в глубине страны. Например, в Перми (тогда - Молотове), куда прибыли сокровища Русского музея и Третьяковской галереи, тамошние художественный и краеведческий музей не просто уплотнили: некоторые экспонаты, включая картины, просто были свезены на два с половиной года в хозяйственные постройки во дворе музея. Но другой возможности тогда просто не было…
Что же касается поиска перемещенных художественных ценностей, то, как отмечали исследователи, практически все, что сразу после окончания войны было найдено на территории Германии и ее сателлитов, довольно быстро было возвращено. Но ведь кроме государственного грабежа, осуществляемого военнослужащими вермахта и воинских формирований гитлеровских союзников, действовали еще и тысячи мародеров, которые вывозили сокровища музеев в качестве своих личных трофеев.
— До недавнего времени действовали международные проекты по поиску и возвращению утраченных ценностей, приносившие ощутимые результаты. В Царское Село, Павловск, Гатчину, Новгород были возвращены раритеты, оказавшиеся в личных коллекциях потомков военнослужащих вермахта, — отмечает Юлия Кантор. — Уверена, что подобные международные проекты возможны и сегодня.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 131 (7214) от 20.07.2022 под заголовком «Как спасали сокровища».
Комментарии