Анастасия Долгошева

Страна и мир 07 мая 2019

Наука о змеях и лягушках. Как в Ленинграде появились герпетологи

«Что делать, если гадюка укусила?» - с этим ритуальным вопросом каждую весну, когда змеи просыпаются, журналисты шествуют к герпетологам Зоологического института РАН. В этом году повод наведаться в ЗИН РАН существеннее: отделению герпетологии, первому в стране, 100 лет. Оно возникло, когда еще института не было - был Зоологический музей.

Игорь Доронин и Наталия Ананьева изучают и «чужие» коллекции. Как в этом случае — Национального музея Грузии. ФОТО предоставлено Зоологическим институтом РАН

Странная наука

Начнем с того, что герпетология - наука странная: объединяет два класса совершенно разных существ, амфибий и рептилий. Одни мечут икру в воду; другие откладывают яйца, комментирует сотрудник отдела кандидат биологических наук Игорь Доронин. Впрочем, не в такие уж давние времена и амфибий и рептилий называли одним емким словом «гады», а само это направление зоологии нужно было величать «гадоведением».

Ленинградская/петербургская школа герпетологии - направление официальное. Даже как «школа» получала специальные президентские гранты. Пошла она от академика Александра Штрауха, который в 1870 - 1880-е возглавлял весь Зоологический музей и был, можно сказать, первым гадоведом в России. В те времена зоологи так узко не специализировались, но именно Штраух стал целенаправленно изучать и публиковать результаты исследований герпетологической коллекции музея. По сей день она одна из крупнейших в мире и крупнейшая на постсоветском пространстве: более 400 тысяч экземпляров.

В институте на Васильевском острове, там, где знаменитый Зоологический музей с мамонтами, - только крохотная часть коллекции. Выстроились рядами «маринады» - мы в такие банки огурцы закатываем, ученые - змей, лягушек и ящериц. Основная часть коллекции - в Шувалове. Петербуржцы, проезжая Шувалово, недоуменно озираются на объявление автобусной остановки «Зоологический институт»: «Он же на Васильевском!». Нет, он и в Шувалове. Огромную герпетологическую коллекцию нельзя держать в центре города. Спирт: огнеопасно. Зато в спирте (в отличие от формалина) не разрушается ДНК, так что иностранные ученые, узрев коллекцию рептилий, собранную еще в XIX веке Пржевальским, с упоением произносят: «Oh! Alcohol!» Бери и изучай.

Герпетология изначально была наукой не для честолюбивых. Это сейчас при Академии наук есть Герпетологическое общество им. А. М. Никольского, автора первых справочников-монографий по амфибиям и рептилиям всей России. А когда Александр Михайлович, будучи сотрудником музея, работал в дореволюционном Петербургском университете, он никак не мог получить место профессора: герпетология не считалась солидной наукой. Сравнительная анатомия, гистология (наука о строении тканей организма) - это да, а «лягушка проскакала/ящерка пробежала» - пустяки.

Профессором, а потом и академиком Никольский стал уже на Украине, куда переехал в 1903 году. Примечательно, что, и переехав, Никольский не терял связь с Зоологическим музеем: все новые собранные материалы сотрудники музея паковали в ящики и почтой отправляли ему в Харьков, он их обрабатывал и возвращал обратно.

Повезло: арестовали

За сто лет в отделе всего лишь четвертый руководитель и первая женщина на этом посту - доктор биологических наук профессор Наталия Ананьева. Первые три - Сергей Царевский, Сергей Чернов, Илья Даревский, и про каждого можно эпос слагать.

Например, первый заведующий отделом герпетологии Сергей Царевский еще и служил диаконом в Моисеевской церкви на Пороховых. В 1920-е! Как это у него получилось? Ну, строго говоря, не получилось. В 1929-м в Зоомузее правительственная комиссия проверяла штаты и задала ученому Царевскому вопрос: как он, священнослужитель, относится к дарвинизму? Тогдашний директор музея Бялыницкий-Бируля ответил за сотрудника: Дарвин вообще-то был старостой прихода. Но сотрудника это не спасло. Сняли с работы. Потом арестовали по так называемому церковному делу, и в 1931-м он пошел по этапу.

«Повезло», - констатировали позже коллеги.

- Сергей Федорович легко отделался, - говорит Доронин. - Вспомните Шаламова, который писал: в начале 1930-х допрос был делом интимным, следователь «на Вы» обращался...

После лагерей Царевского отправили на «вечную ссылку» (хоть и не было в Уголовном кодексе такого понятия) в Казань. Работать взяли только на фабрику фанерных игрушек. Продолжал служить в церкви. При этом в Казанском университете и сейчас на некоторых банках с лягушками/змеями написано «опр. («определил». - Ред.) Царевский». То есть хоть подпольно, но наукой занимался.

Золотой век

Судьбоносно: вынужденный уехать в Харьков Никольский подготовил там ученика, который подхватил отдел после ареста Царевского. Это был Сергей Александрович Чернов.

Показательный пример: профессор Чернов находил время, чтобы отвечать на письма некоего киевского школьника. Тот бредил ящерицами, змеями, черепахами, запустил школу, и в конце концов отчаявшаяся его мама написала ученому в Ленинград: уважаемый Сергей Александрович, пишет вам мать натуралиста Илюши... он забросил учебу...

Профессор написал натуралисту Илюше деликатное письмо в том духе, что школу, как ни крути, а окончить надо. Что тот и сделал. Но началась Великая Отечественная, он из Киева ушел на фронт, несколько раз был ранен... После войны отучился в МГУ, изъездил с экспедициями Среднюю Азию, Кавказ... А в 1960-х профессор Чернов попросил начальство пригласить того давнего «друга по переписке» себе на замену заведующим отделом герпетологии.

Фамилия Илюши была Даревский. К тому времени он уже был фигурой мирового масштаба, автором двух сенсаций в зоологии. И носителем двух татурировок, еще со времен войны - тогда обычно портрет вождя набивали, а Даревский на одно плечо черепаху наколол, на другое - ящерицу. С ящерицами, собственно, и будут связаны два его выдающихся достижения. В 1960-е Даревский первым в мире изучал в Индонезии в диких условиях комодского варана, этого частого героя нынешних фильмов ужасов. А кроме того, открыл у ящериц партеногенез однополое размножение. Для какой-нибудь бабочки, тутового шелкопряда, партеногенез - не фокус, но для высших позвоночных - что-то невероятное. Рептилии, как-никак, предшествующая нам, млекопитающим, ступень эволюции.

Правда, заслуги Даревского «не потянули» на звание академика, членкорство было «потолком» для герпетолога. Но отделение стало, безусловно, одним из ведущих в мире. Ученицу Даревского и его преемницу Наталию Ананьеву в свое время дважды избирали президентом Европейского герпетологического общества. Никому не надо было объяснять, кто такие «ученики Даревского». В некоторых западных странах герпетологические музейные коллекции лежали десятилетиями, пока туда не приглашали советского/российского ученого «разобраться».

- Мы спрашивали коллег: «Почему вы не готовите классических зоологов?» - рассказывает профессор Ананьева. - Отвечают: «Ну это дорого, это ж столько лет нужно, чтобы его обучить». Это молекулярной технике можно и студента за год научить, а классического зоолога надо годами растить.

Международность, открытость была в отделе всегда; приветы друг другу советские и западные герпетологи передавали очень своеобразные. Например, Илья Даревский откроет новый вид - назовет в честь немецкого герпетолога Роберта Мертенса. Мертенс вид откроет - поименует в честь Даревского. Так и раскланивались.

Да, Мертенс - из тех Мертенсов, о которых напоминает сейчас знаменитый дом на Невском, с огромными застекленными арками, объект культурного наследия. Уехали после революции за границу, Мертенс-сын стал виднейшим герпетологом мира. В 1970-х приехал в СССР туристом, принимал его в Ленинграде Даревский. Шли по Невскому... увидели тот дом... у Роберта Робертовича (так он просил себя называть; по-русски говорил всю жизнь великолепно) слезы потекли.

Мертенс умер через пять лет после той поездки в возрасте 80 лет. Точнее, герпетолог погиб: от укуса капской винной змеи. Противоядия не было тогда, нет до сих пор.

...Принцип международности в отделе соблюдают до сих пор. И санкции не помешали. В 2016-м Международный союз охраны природы выбрал местом проведения для семинара по охране амфибий и рептилий Центральной Азии Зоологический институт РАН. Потому что именно здесь главные эксперты по герпетофауне того гигантского региона.

Герпетология на подъеме

Распад Союза, период кавказских войн, конечно, сказался: Средняя Азия и Кавказ всегда были герпетологической меккой. Многие территории оказались закрыты. Но находились отчаянные головы. Грозный бомбили, а его житель герпетолог Константин Лотиев старался свою коллекцию спасти. Когда одна из пойманных им змей оказалась в Петербурге, выяснилось: новый вид. Называя ее «гадюка Лотиева», Vipera lotievi, коллеги не знали, «в честь» или «в память» - из Грозного от Лотиева не было никаких вестей.

«К счастью, оказалось, жив и невредим, один из моих наставников», - с гордостью говорит Доронин.

Сейчас на Кавказе, конечно, гораздо спокойнее, в Грузию экспедиции постоянно выезжают. Аравийский полуостров активно изучается. Начался африканский проект: российские и египетские ученые исследуют герпетофауну Восточно-Африканского разлома.

Герпетология, считают исследователи, на подъеме: и в мире, и у нас (у нас, правда, в сравнении с девяностыми). Много молодых ученых. Кого-то в нее «заносит» благодаря интересу к динозаврам и к палеонтологии в целом. В институте, к примеру, работает всемирно известный палеонтолог Александр Аверьянов.

И герпетология - наука, щедрая на открытия. Когда из экспедиции в Юго-Восточную Азию возвращается ведущий научный сотрудник отдела Николай Орлов, первый вопрос от коллег, по традиции: «Ну, сколько новых видов?».

Игорь Доронин говорит:
- Я удивился: до сих пор в учебниках по биологии пишут данные советских времен: амфибий - 2,5 тысячи видов, рептилий - 3,5 тысячи... Да сейчас только амфибий почти 11 тысяч видов.

Правда, иногда новые открытия западных ученых оказываются давно сделанными советскими специалистами.

- Для нового поколения молодых исследователей на Западе территория бывшего Советского Союза - как бы терра инкогнита, - поясняет Игорь Доронин, сам вообще-то молодой ученый. - Они думают, будто в Средней Азии или на Кавказе герпетологические исследования вообще не проводились. Публикации-то на русском часто в небольших региональных сборниках, журналах. Даже если их сканировать и выложить в Интернет - кто переводить будет? Притом что раньше западные ученые эти сборники изучали и переводили.

...В последнее время в мире появилось много новых герпетологических школ: в Иране (где отродясь не было), в Турции (была, но сейчас переживает расцвет). Объясняют так: роскошь изучать лягушек может себе позволить если не империя, то по меньшей мере «серьезное государство».

    Читайте также о том, что из отверстия в стене дома на Петроградке выползла змея.

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 081 (6434) от 07.05.2019 под заголовком «Имперские интересы».