«Левый марш» Латинской Америки
«Правый поворот», начавшийся десять лет назад в политике многих стран Латинской Америки, пока что не затронул наиболее радикальные левые режимы в Западном полушарии. Сегодня можно сказать, что, несмотря на все проблемы и сложности, «социализм XXI века» жив и развивается. Примечательно, что даже в такой традиционно правой стране, как Мексика, в начале июля к власти пришел президент Лопес Обрадор - кандидат от левых сил и сторонник левой идеологии и политики.
Иллюстрация pixabay.com
Чавес и другие
После распада Советского Союза и крушения восточноевропейской модели «реального социализма» на Земле осталось не так много государств, власти которых открыто и четко вписывались бы в антикапиталистическую альтернативу. Еще меньше можно найти стран, которые встали на этот путь после 1991 г. Тем интереснее сегодня наблюдать за группой латиноамериканских государств, относящихся к парадигме «социализма XXI века».
Сам термин, поначалу применяемый к Венесуэле времен ставшего легендарным команданте Уго Чавеса, постепенно распространился и на ряд других стран - союзниц Венесуэлы в Латинской Америке: Эквадор, Боливию, Никарагуа... Ключевым союзником в регионе для этих государств выступает, что вполне логично, Куба.
В отличие от умеренно левой или левоцентристской модели, которая в последние годы регулярно сталкивается с политическими и электоральными неудачами (Бразилия, Аргентина, Чили и т. д.), «социализм XXI века» представляет собой попытку движения к действительно новому, посткапиталистическому обществу.
Практически все страны, ставшие на этот путь, пошли на радикальную трансформацию конституций и законодательных норм, что заметно отличает данную практику от обычных социал-реформистских экспериментов. И, конечно, дело не ограничилось лишь символическим переименованием государств, как это было в случае с той же Венесуэлой или Боливией. Политическое изменение соотношения сил в конце ХХ - начале XXI в. в пользу левых и антиимпериалистических сил в рассматриваемых государствах привело к своего рода «гражданской революции», изменившей общественную жизнь и политику в пользу обычных людей.
Как подчеркивает вице-президент Боливии Альваро Линейра, «базируясь на этике общинного социализма, мы смогли предложить согражданам вариант нового, более справедливого и более демократического общества, способного «выйти» из капиталистических пут».
«Социализм XXI века»
Следует согласиться с мнением французского эксперта по латиноамериканским левым политолога Жан-Жака Курляндски, когда он отмечает, что «в общественно-политическом развитии стран, отстаивающих идеи социализма XXI века, проглядывают как общие черты, так и имеются значительные расхождения».
Говоря о специфике латиноамериканских левых режимов, европейские исследователи нередко употребляют термин «левый популизм» - в том числе для характеристики внутренней политики в Венесуэле, Боливии, да и других союзных им государств.
При этом мы вполне можем говорить о сохраняющейся в странах «социализма XXI века» широкой социальной и политической поддержке действующей власти. Все правящие партии в этих странах являются массовыми, обладают широкой сетью местных организаций, доминируют на самых разных уровнях политической жизни, параллельно контролируют дочерние социальные (профсоюзные, крестьянские, молодежные, женские) организации.
Но всегда и везде путь к социализму был тернист. И поэтому неудивительно, что во всех без исключения странах рассматриваемой нами категории имеется немало тех, кто неодобрительно оценивает внутреннюю и внешнюю политику властей. И вот здесь, если говорить о реакции действующей власти, мы обнаруживаем серьезные расхождения в подходах.
Так, в Боливии и Эквадоре президенты Эво Моралес и Ленин Морено в своей политике делают упор на расширение норм и принципов «демократии участия», что соответствует традициям индейской общины (а индейцы составляют большую часть населения этих стран). «Гражданская революция», которой привержены правящие партии этих южноамериканских стран, не означает покушения на политический плюрализм и свободы.
А вот в Венесуэле и Никарагуа наблюдается уже иная картина. В этих странах, зачастую под лозунгами противодействия наступлению контрреволюции и империалистическому наступлению, в последние годы власти пошли на серьезное урезание возможностей политической оппозиции. Как следствие - массовые общественные протесты в двух латиноамериканских странах, жертвы среди оппозиционеров и объективное сползание данных стран к авторитаризму, на сей раз левому.
И прогресс, и регресс
Когда мы говорим о том, что у «социалистических» режимов в Латинской Америке существует весомая социальная база, нужно понимать, что она появилась не с неба. Если широкие слои городского и сельского населения продолжают поддерживать революционные правительства, это происходит во многом потому, что разные категории населения почувствовали в своей каждодневной жизни какие-то улучшения.
Директор Института Латинской Америки Владимир Давыдов подчеркивает, что ни в одном другом регионе планеты, как это было в Латинской Америке в первое десятилетие нашего века, столь быстрыми темпами не сокращались бедность и социальное неравенство. И в первую очередь данная тенденция относилась именно к государствам парадигмы «социализма XXI века».
К примеру, в Венесуэле при Уго Чавесе с 2003 по 2009 гг. уровень бедности отступил с 59 до 24% населения, тогда как в Эквадоре показатель нищеты упал с почти 50% в 2004 г. до 23% в 2015 г. Разумеется, в «тучные» годы экономического роста все страны данной тенденции весомо повысили социальные расходы - государственные средства перераспределялись на здравоохранение, образование, культуру, социальное строительство.
И в экономическом плане отличие от политики левоцентристских правительств было вполне определенным: в Венесуэле, Боливии, чуть в меньшей степени в Эквадоре левые у власти взяли курс на расширение государственного и общественного сектора, прежде всего в энергодобывающей сфере, ряде отраслей тяжелой промышленности, в финансовой области. Законодательно и конституционно были закреплены социальные права автохтонных индейских общин, что шло в русле разговоров об «общинном социализме».
Но приход экономического кризиса с падением цен на нефть внес свои коррективы. Вообще говоря, практически каждая из стран, относящихся к зоне «социализма XXI века», имеет собственный козырь. Так, Венесуэла располагает чуть не первыми на плане запасами «черного золота»; Боливия - второй в Южной Америке производитель газа; привлекательный в плане туризма Эквадор - первый в мире экспортер бананов; начало строительства межокеанского канала на территории Никарагуа делает эту республику крайне привлекательной с транзитной точки зрения страной.
Но в нынешней ситуации далеко не все страны могут сполна воспользоваться этими козырями. Если Боливия и Никарагуа демонстрируют уверенный экономический рост (5 - 7% валового внутреннего продукта), снижение уровня безработицы и инфляции, эквадорская экономика пребывает скорее в ситуации стагнации. При этом для всех стран «социализма XXI века» остро стоят проблемы дефицита общественного бюджета и неформального сектора экономики. Но самая тяжелая ситуация относится к богатой недрами Венесуэле. Экономический спад там в 2017 г. составил 12 пунктов, инфляция за прошлый год выросла более чем на 2600% (!) в год. По данным ряда экономистов, свыше 85% венесуэльцев сегодня проживают в состоянии бедности.
Боливарианский альянс
Еще одним общим, объединяющим страны «социализма XXI века», моментом является их приверженность достаточно идеологизированной, определенно левой внешней политике. Казалось, после распада СССР и развала СЭВ и Варшавского договора в современном мире почти не осталось зон, где в основе межгосударственных отношений не лежали бы исключительно рыночно-капиталистические отношения выгоды. Однако именно в Западном полушарии был возобновлен эксперимент по развитию «социалистических» международных отношений.
Они развиваются в рамках созданного по инициативе уже ушедших из жизни Фиделя Кастро и Уго Чавеса Боливарианского альянса для народов нашей Америки (ALBA). Сегодня он объединяет Кубу, Венесуэлу, Боливию, Эквадор, Никарагуа, а также несколько карибских англоязычных государств. Изначально, в сравнении даже с другими межгосударственными интеграционными формами латиноамериканских стран, этот альянс был нацелен на более глубокую и структурную экономическую интеграцию, в том числе в сфере реального производства.
Как отмечает отечественный эксперт по функционированию Боливарианского альянса Андрей Пятаков, «базовым принципом экономического взаимодействия выступает «взаимодополняемость», когда сильные стороны одного государства компенсируют слабости других». Вот как раз в рамках ALBA экономические козыри всех вовлеченных в его работу стран используются, и прежде всего - в интересах именно народов входящих в альянс стран.
В рамках латиноамериканских интеграционных организаций в ООН страны «социализма XXI века» оказывают друг другу неизменную политическую поддержку и проявляют солидарность по отношению к союзникам.
Для стран - членов ALBA характерен принципиальный и последовательный антиамериканизм, степень которого лишь усилилась после того, как в Белом доме оказался Дональд Трамп, для которого характерно свойственное американским республиканцам неприятие левых режимов в Латинской Америке. Наоборот, для всех стран группы «социализма XXI века» весьма характерен настрой на развитие многомерных политических и экономических отношений с Китайской Народной Республикой.
Можно сказать, что и отношения Российской Федерации со странами, участвующими в ALBA, являются дружественными и имеют высокий потенциал для дальнейшего развития, правда, если оппозиция, настроенная и против внешней политики революционных правительств, не отстранит их от власти и не приступит к более традиционным для стран Латинской Америки действиям в международной области. Все сегодня в этих государствах взаимозависимо, и внешняя политика тесно связана с внутриполитической эволюцией данных обществ...
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 140 (6249) от 03.08.2018.
Комментарии